Дун Си - Переломленная судьба

— Я тайком ото всех выучила больше сотни иероглифов, имя свое я писать умею, указатели на улицах тоже читаю, я и телефоном умею пользоваться, и считать.

— А что если Чанчи не согласится?

— Я смирюсь.

— Тогда ты нас возненавидишь.

— Пока я помогаю вам по хозяйству, вы меня и кормите, и одеваете, так что я все равно что уехала на заработки.

Вечером, когда зарево на горизонте подрумянило склон горы и над каждой из крыш вился белый дымок, Чжан Пятый в новой рубашке, насвистывая мелодию, возвращался в деревню. Вдруг у самой околицы он заметил Хэ Сяовэнь, которая на участке Ван Хуая заготавливала кормежку для поросят. Чжан Пятый в нерешительности остановился, а потом направился к ней, ступая меж грядок с картофельной ботвой. Хэ Сяовэнь поздоровалась с ним.

— Сможешь сохранить тайну? — спросил ее Чжан Пятый.

— Какую тайну?

— Которую я тебе расскажу.

— Если это никому не навредит, то сохраню, — ответила Сяовэнь.

Тогда Чжан Пятый вынул какой-то бланк и показал ей.

— Видала?

— Денежный перевод, это от Чанчи?

— А ты посмотри, чье здесь имя указано.

Хэ Сяовэнь, догадавшись, что к чему, спросила:

— Это вам?

— А теперь посмотри на сумму, — не унимался Чжан Пятый.

— Три тысячи, — озвучила Сяовэнь.

— Это от моей младшенькой дочки Чжан Хуэй из административного центра, только никому не говори.

— Зачем вы сказали про это мне?

— Я сегодня в поселке разговаривал с Чжан Хуэй по телефону, заодно рассказал ей про тебя. Если захочешь работать вместе с ней, то в месяц будешь зарабатывать не меньше трех, а то и пяти тысяч юаней.

— А чем она занимается? — спросила Сяовэнь.

Чжан Пятый закурил и снова спросил:

— Сохранишь тайну?

Сяовэнь кивнула.

— Она работает в одном отеле, моет клиентам ноги, делает массаж, ну и всякое такое.

— Меня как-то уже зазывали в город делать массаж, я наотрез отказалась.

Чжан Пятый вздохнул и, указывая на склон горы, сказал:

— Как правило, все красивые девушки из деревни, подобно вон тем деревьям, рано или поздно продаются в город. Увидав, какая ты красавица, и зная, какое положение у вас дома, я просто хотел тебе помочь.

— Спасибо, дядюшка Чжан, — сказала Сяовэнь.

— Зарплата Чанчи не идет ни в какое сравнение с деньгами, которые получает Чжан Хуэй. Чем выходить замуж за него, ты бы больше заработала сама.

— Пусть бы сестрица Чжан зарабатывала еще больше, но вам лучше не рассказывать об этом другим.

— Да, но, между прочим, я в долине самый богатый человек. Так что если все-таки захочешь заработать, обращайся.

— Разве что если Чанчи не захочет на мне жениться.

— Дуреха, неужто ты боишься, что если у тебя будут деньги, на тебе никто не женится?

— Подождем возвращения Чанчи, посмотрим, что он скажет, тогда и решим.

Выйдя из следственного изолятора, Ван Чанчи пошел на речку и уселся на камень. Солнце нещадно палило, готовое вот-вот испепелить его коленки. Размяв руки и ноги, Ван Чанчи плюхнулся в речку. Купаясь, он стянул с себя одежду и стал стирать. Постирав одежду, он положил ее сушиться на камень, а сам снова голышом запрыгнул в воду. Он помыл голову, отскреб грязь с пальцев ног. Поскольку все было залито солнцем, он видел, как на поверхности воды плавают отставшие от него хлопья грязи, похожие на пыль. Почувствовав, что отмылся дочиста, он лег отдохнуть на выступавший из-под воды булыжник. Как только ему становилось жарко, он тут же окунался. Так он и развлекался: то окунаясь, то обсыхая. Когда лежавшая на камне одежда наполовину высохла, он выбрался на берег и вывернул ее наизнанку. От одежды волнами исходил пар. Еще какое-то время Ван Чанчи окунался в воду и обсыхал, пока наконец его одежда не высохла окончательно. Тогда он уселся на берегу, подождал, когда и на нем высохнут все капли, и только тогда оделся в чистое. Понюхав рукава, он почувствовал запах нагретого солнцем белья.

Когда он пришел на улицу Сяохэцзе, Хуан Куя на месте не оказалось, в офисе дежурил его подчиненный. Ван Чанчи прождал до самого вечера, пока наконец не увидел Хуан Куя. Будучи навеселе и держа в руках большой, словно кирпич, мобильник, тот шаткой походкой зашел внутрь. Похлопав Ван Чанчи по плечу, он спросил:

— Ну что, никто тебя не обидел?

— В любом случае я теперь отсидевший и на мне стоит клеймо. Считай, это как лишенная невинности девушка, которой трудно выйти замуж.

— Ты еще думаешь о репутации? — спросил Хуан Куй, выдвигая ящик стола.