Юрий Самсонов - Библиотечка «Красной звезды» № 1 (517) - Морские истории

И вот после аврала, в котором Агафон с присущим ему прилежанием участвовал, матрос спустился в свой пост глянуть — все ли в порядке. Начал осмотр и вдруг увидел форменный беспорядок: прямо из кормовой переборки — а тральщик, надо сказать, был с деревянным корпусом — торчит здоровенный ржавый болт…

«Что же это такое?! — оторопел Агафон. — Как я его раньше не заметил? Да и зачем он?»

Как я уже говорил, изучал свое заведование матрос весьма ревностно и быстро, однако непоколебимой профессиональной уверенностью, конечно, похвастать еще не мог. Пойти же и спросить поостерегся, ибо только-только зачеты сдал. А ну как лишат допуска к самостоятельному обслуживанию заведования…

Сейчас бы спросить у кого, так ведь чего доброго засмеют. По возвращении же экипаж сразу будет сдавать очередную курсовую задачу. А там состоянию материальной части очень большое значение придается. Словом, принял Агафон единственно правильное, на его взгляд, решение: вычистил этот проклятый болт до блеска, законтрил его шайбой с гайкой (как бы там снаружи не отвалилось что-то, удерживаемое болтом) и аккуратно закрасил под цвет переборки.

Спать лег позже всех, но успокоенный…

Наступило утро. Морозец, бухта парит, и — полный штиль. Приготовились к съемке со швартовых. Командир, как и положено, на мостике.

— Отдать швартовы! — зычно гремит его бас. — Самый малый вперед!

Концы с палов сброшены, вода у причала слегка вскипела, но тральщик не шевельнулся.

Командир удивился:

— Малый вперед!

Ясно слышны звонки — команду машинный телеграф отработал. Вода за кормой круче полетела в стороны — а тральщик, вот чудо-то, стоит, как стоял.

Другой бы здесь растерялся — непонятное нередко в человеке оторопью отзывается, — но наш командир был из решительных. Подошел к телеграфу и сам поставил ручки на «средний вперед».

Задрожал наш тралец всем корпусом и вдруг одним рывком вылетел чуть ли не на середину бухты. Не все на ногах устояли. А когда пришли в себя, глядь, а на старом причале светлое пятно: кусок нашей кормовой обшивки, аккуратно гайкой к причалу прикрученный…

Петрович замолчал, дав товарищам посмеяться, дождался, пока спросили:

— А дальше-то что?

— Дальше? А что дальше? Залатались на ходу своими силами, подкрасились. Вернулись в базу и, понятное дело, доложили обо всем командованию. Мол, при швартовке не заметили торчавший в причале болт, обшивку пропороли, а старательный матрос привинтил тральщик к стенке…

Поскольку случай комический, командир отделался насмешками.

— А Агафон?

— Агафон? Большим человеком со временем стал, ныне кораблем командует. Впрочем, сейчас он нас встречать будет…

И тут офицеры штаба изумленно вспомнили имя-отчество командира лучшего в части корабля, который они через несколько минут начнут проверять.

Очередная волна бросила глубоко осевший в воду вельбот к борту «Донца», и пронзительно заскрипел сплющиваемый между бортами мокрый кранец. Ветер со свистом гнал слои колючего снега. Внезапно пурга поставила команду в крайне опасную ситуацию. Морякам стало ясно: поднять на борт их не смогут, а укрыться от непогоды в ветровой тени высокого борта «Донца» не удастся. Понял это и командир судна капитан 2 ранга К. Сидоров. Не надеясь на голосовые связки и мегафон, он вышел на связь с вельботом по рации. Старший в вельботе капитан-лейтенант Н. Гавриш получил приказание идти к берегу и высаживаться на него, оставив плавсредство в полосе прибоя. Главное теперь было уберечь от беды людей…

Несколько часов назад судно «Донец» стало на якорь в этой точке в нескольких кабельтовых от побережья. Ближе подойти мешало мелководье. С помощью вельбота предстояло протянуть между судном и берегом кабель, затем совершить переход в другой район, укладывая кабель на морское дно до указанного пункта. Дело для экипажа «Донца» привычное, рассчитывали быстренько достичь берега, а затем выйти на отработанный режим. И вдруг все переменилось в мгновение ока.

Анемометр в руках штурмана старшего лейтенанта А. Сыромукова, который перед спуском вельбота замерял скорость ветра, едва вращался. Небольшие колебания ветра никого не насторожили, и в вельбот была загружена бухта кабеля. Минуту спустя ветер словно сорвался со стопоров. Снег резко снизил видимость. Если бы не погруженный кабель, вельбот успели бы поднять. Но мощь электромоторов судовых шлюпбалок рассчитана на вес пустого плавсредства. Тяжесть кабеля — для них — непосильный довесок. А обстановка резко обострялась. Даже если бы моряки сумели теперь выбросить кабель за борт (потом его можно найти и поднять), то уже о подъеме вельбота речи быть не могло. Вот и решился капитан 2 ранга Сидоров отправить подчиненных к берегу, хотя и понимал, какой это риск.