Юрий Самсонов - Библиотечка «Красной звезды» № 1 (517) - Морские истории

На обратном пути мичман Коношенков не был так проворен — чувствовалось, что он устал, замерз, наглотался соленой воды. Оказавшись в рубке, не мог унять дрожь.

Крепкие руки товарищей помогли ему одолеть крутые лодочные трапы. А внизу уже ждал мичман Нестеренко, друг Коношенкова.

— Ну, как там наверху, свежо? А я тебе как раз горячий душ приготовил!

Через полчаса, прогревшись как следует под горячими струями, мичман Коношенков спал в своем закутке за пультом управления. Как всегда — лицом к циферблату глубиномера, чтобы, проснувшись по тревоге, сразу же увидеть самое важное для рулевого подводной лодки — глубину.

…А в кают-компании офицеры сидели за столом, на котором бело-розовым цилиндром возвышался торт, сделанный руками главного боцмана для именинника — командира БЧ-5. Этот торт снился и мичману. Коношенков с удивлением чувствовал его соленый вкус.

Контр-адмирал был озабочен и сердит: не нравилась обстановка. В Средиземном море, где он возглавлял отряд советских кораблей, началось очередное учение натовцев. Казалось бы, в море места всем хватает, но даже безоглядные пространства океанов порой бывают тесноваты.

Отряд стоял в одной из точек на якоре. К Геннадию Ивановичу Шалыгину постоянно поступали доклады о меняющейся обстановке. Он сидел в своей каюте и, несмотря на тридцатиградусную жару, готовился испить горячего чая. Офицеры походного штаба, чувствуя, что на душе у флагмана слегка штормит, избегали появлений в его каюте. И тогда к адмиралу зашел начальник походного штаба капитан 2 ранга А. Стефанов. Спокойный, невозмутимый, он умел непосредственно и быстро устанавливать добрые взаимоотношения со всеми. Не избежал стефановского обаяния и контр-адмирал Шалыгин, едва флотская служба свела их в один отряд.

— Прошу разрешения, товарищ адмирал, — даже официальные обращения звучали у капитана 2 ранга как-то по-домашнему.

— А, это вы. Что это за мямля у вас сегодня в оперативных? Еще раз запутается при докладе — сниму с дежурства!

Адмирал тут же нажал кнопку «Буфет». Через несколько секунд в дверях стоял вестовой.

— Чаю для начальника штаба, сынок! — с матросами адмирал был всегда мягок.

Чай корабельный. Угощением его не назовешь. Но этот маленький ритуал из взаимоотношений корабельных офицеров в данном случае выражал радушность старшего.

Чай — это маленькое удовольствие, к которому флотские люди испытывают особое пристрастие. В отведенное время офицеры пьют его в кают-компаниях, в неотведенное — в каютах. Командиру подают его и на мостик, особенно по ночам. Даже в самой сложной ситуации, как вода за бортом, так чай в буфетной непременно наличествует. Стакан этого напитка, кроме всех качеств, известных на земле, в руках военного моряка словно превращается в чудотворные водяные часы. Взял их в руки, и сразу наступает маленькая пауза в напряженном вихре времени. И пока пьется чай, разговоры ведутся степенные, отвлеченные, интересные. Потому что начинаются они обычно со слов: «Вот помню…» Помнит же моряк в своей не только тяжелой, но и богатой впечатлениями жизни вещи примечательные, случаи необыкновенные.

Алексей Георгиевич Стефанов сам этих историй мог рассказать множество. Например, как его первый командир в комбриги собирался. «Вот видишь, лейтенант, гвоздь, — показывал он Стефанову гвоздь с палец толщиной. — Скажут мне: перегрызи за неделю — комбригом будешь, так я его в миг перекушу!» Или как участвовал в съемках фильма «Нейтральные воды». Или даже о том, как здесь же, в Средиземном, несколько лет назад получил известие о награждении орденом Красного Знамени и решил, что связисты напутали…

Но на флоте истории рассказывают старшие младшим. Может, чтобы не уходили они неповеданные в запас вместе с отслужившими офицерами. А скорее из уважения.

— Опять из Атлантики идет циклон, — отхлебнув чая, молвил капитан 2 ранга.

— Меня больше интересует железный циклон, зарождающийся под боком, — ответил контр-адмирал.

— Сплошные возмущения стихии… — согласно кивнул начальник штаба.

— Если бы только стихии. Это нам хорошо известно. Хотя, вот помню, в Южном полушарии попали мы в необыкновенный переплет на атомоходе. Был я тогда командиром корабля и в столь дальнем плавании участвовал впервые.