Юрий Самсонов - Библиотечка «Красной звезды» № 1 (517) - Морские истории

Вчетвером с трудом втащили трап на борт.

Теперь от причала нас отделяли полоса воды метров пять и три натянутых, как струны, швартовых конца. Лопни один из них — и нас вышвернет на отмель. Надо срочно сниматься. Но кто и как отдаст швартовы?

— Срочно вызывайте катер, — распорядился командир.

На пути к радиорубке столкнулся с радистом.

— По базе объявлено штормовое предупреждение.

Это значит, что катер к нам не придет. Докладываю об этом командиру. Рядом с ним на мостике замполит. Втроем держим совет. Предлагаю на шлюпке высадить моряков на быки. После отдачи швартовых заберем их в шлюпку и спустимся к основному причалу.

Командиру мой план явно не по душе. В такой ветер, да еще в темноте, шлюпку легко потерять. Политработник выдвинул свою идею: троим перебраться по швартовым на быки и причал, а после освобождения корабля пешком спуститься вниз. При хорошей страховке риск небольшой.

Добровольцами вызвались старшина 2-й статьи А. Шестериченко и старший матрос В. Клебанский. Третьим командир утвердил меня.

Облачились в гидрокомбинезоны и спасательные жилеты. Первым по самому короткому прижимному концу на причал командир направил меня.

Двигаюсь к цели размеренно, спиной чувствуя темень бегущей воды. Но мои пять метров пустяк в сравнении с двадцатью пятью, которые предстоит преодолеть морякам до быков. Затем в путь отправляются с помощью линей Шестериченко, Клебанский. Теперь их действия страхую и я. Корабль нет-нет да и гульнет на волне. Конец провисает, моряки падают к воде, но ее не касаются. За смельчаками смотрят десятки глаз. Все готовы прийти на помощь в случае опасности. Но не понадобилось.

Сказочными изваяниями застыли моряки на быках, готовясь мгновенно отдать концы.

…И вот корабль свободен. Он быстро растворяется в сумерках, направляясь к месту стоянки. Теперь надо помочь морякам перебраться на берег. Старшина 2-й статьи Шестериченко поддувает спасательный жилет, спускается по скобам быка в воду. Вытягиваю его за страховочный конец на мелководье. Вдвоем со старшиной выручаем Клебанского, которому приходится плыть против течения. Перекуриваем и отправляемся по шоссе в сторону порта.

На корабль пришли за полночь. Командир пригласил меня в каюту. Выслушав доклад, спросил:

— А что вы поняли, помощник, занимаясь этой эквилибристикой?

— Понял, — отвечаю, — товарищ командир, что наши ошибки дорого стоят. Ведь и нужно-то было немного: при швартовке завести концы «серьгой». (Это значит, обвести швартовы вокруг быков, закрепив концы их на корабле. В нужный момент стоит сбросить швартовы в воду, выбрать — и корабль свободен).

— Да, помощник, — согласился командир, — урок пошел вам впрок, да и мне тоже. Что может быть проще швартова, а ведь и он требует взвешенного отношения к себе.

В лейтенантские годы служил я на крейсере. Многим был примечателен этот корабль. Особенно опытными ветеранами-мичманами. Служили они на крейсере долго, преданно и знали его, конечно, от киля до клотика, от гюйс-штока до флагштока. Мудрый был народ. Что уж говорить о матросах, даже нам, лейтенантам, всякий деловой контакт с мичманами, всякий разговор был полезен. Даже на отвлеченные темы.

Как-то коротали мы однажды ночь на вахте с Михалычем. Так почтительно именовали лейтенанты одного из самых уважаемых мичманов. Связист принес радиограмму. Обнаружив в тексте незначительные опечатки, я решил выправить их.

— Погодите, товарищ лейтенант, — остановил Михалыч. — Рискуете смысл исказить.

Согласился я, что поправки мои необязательны. А мичман рассказал мне в связи с этим такой случай.

Произошло это перед самой войной. Крейсер, на котором служил Михалыч, стоял тогда на рейде недалеко от Кронштадта. Михалыч, тогда еще молодой матрос, заступил рассыльным на ходовой мостик. А вахтенным начальником стоял молодой лейтенант, только накануне сдавший зачеты на допуск к самостоятельному несению вахты. По этому случаю мнил он себя по меньшей мере будущим Макаровым.

Поздно ночью, когда командир, отдав необходимые распоряжения, ушел отдыхать, лейтенант решительно взял бразды правления в свои руки. Была тщательно проверена вся вахта, вводные следовали одна сложнее другой. Нерастраченный еще потенциал молодого ума выискивал все новые и новые формы служебного рвения. Флотоводческий пыл вахтенного начальника прервал приход связиста.