Тейлор Рейд - Навсегда разделенные

В понедельник накатывает знакомое облегчение. Я спешу на работу, желая отвлечься и поскорее приступить к поиску темы для выставочной витрины. Раньше Лайл указывал мне, что для нее приготовить, но в последнее время оставляет выбор за мной. Наверное, он всё еще побаивается меня. На работе все обращаются со мной как с хрустальной вазой. Временами я нахожу это милым, ну или, по крайней мере — удобным, но иногда меня это раздражает.

На этот раз я выбираю Клеопатру и начинаю собирать факты и данные, которые легко отразить в фотографиях и репродукциях. Я просматриваю книгу с рисунками монет, бывших в обиходе в то время, раздумывая над тем, насколько уместны они будут, когда в библиотеку заходит мистер Каллахан.

— Доброе утро, мистер Каллахан, — приветствую я его.

— Доброе утро, молодая леди, — отвечает он.

— Вам с чем-нибудь помочь?

— О нет, спасибо! Не знаю, куда деть себя от скуки, вот и всё, — медленно произносит он.

Такое ощущение, что его разум работает быстрее тела, и голосовые связки не поспевают за работой мозга.

— Вас ничего не заинтересовывает?

— Дело не в этом. Я так давно сижу сиднем в своем доме, наведываясь лишь в библиотеку, что мне теперь уже некуда идти. Нечего делать. Дни бесцельно проходят.

— Ох. Жаль это слышать.

— Не откажитесь пообедать со мной? — спрашивает мистер Каллахан. — Боюсь, если не буду общаться или заниматься чем-то интересным, мой мозг угаснет. Атрофируется. Просто… отомрет.

Я не сразу отвечаю, и он заполняет паузу:

— Знаете, сколько этих чертовых японских кроссвордов я перерешал? Простите за грубость.

Рассмеявшись, я откладываю книгу. Смотрю на часы. Самое время для обеда: 12:49.

— С удовольствием пообедаю с вами, мистер Каллахан.

— Замечательно! — Он как-то женственно хлопает в ладоши. Радуясь так, словно я только что подарила ему жемчужные серьги. — Однако если мы пойдем вместе обедать, Элси, то вы должны звать меня Джорджем.

— Хорошо, Джордж. Отличный план!

Мы с мистером Каллаханом идем в ближайшую бутербродную, и он настаивает на том, чтобы оплатить мой обед. По правде говоря, на работе в холодильнике меня ждут остатки пиццы, но я тактично умалчиваю об этом. Усевшись за столик, мы разворачиваем свои сэндвичи.

— Итак, мисс, начнем! Расскажите мне что-нибудь интересное! Что угодно.

— Что вы хотите узнать? — Я опускаю сэндвич и вытираю с губ майонез.

— Всё, что угодно. Что-нибудь, что с вами произошло. Неважно, грустное или смешное, ужасное или глупое. Что-нибудь такое, что я могу пересказать дома своей жене. Мы уже до смерти надоели друг другу.

Я смеюсь, ведь именно такой реакции ждет от меня мистер Каллахан, но, если честно, мне хочется плакать. Бен не успел мне надоесть. Боже, ну почему у нас было так мало времени, что Бен не успел превратиться в зануду? Когда ты любишь кого-то так сильно, что всё интересное переживаешь с ним вместе, и поэтому вам нечего обсуждать, когда знаешь, что будет на следующий день прежде, чем любимый тебе об этом расскажет, когда держишь его за руку, лежа с ним рядом в постели, хотя он днями не рассказывал тебе ничего интересного — такую любовь я хочу. Такую любовь я искала.

— Вы погрустнели, — прерывает мистер Каллахан мой праздник жалости к себе. — Что с вами?

— Ничего, — отвечаю я. — Наверное, скривилась из-за горчицы.

— Нет, — качает он головой. — Вы давно уже грустите. Думаете, я старый пень и ничего не замечаю? Это не так. — Он стучит пальцем по виску. — Что случилось?

Какой смысл врать? Кому от этого лучше? Правила приличия учат нас не обсуждать личные и болезненные темы на людях, но кому из нас двоих есть дело до приличий? Этот мужчина скучает, а я страдаю. Может, рассказав ему о своих страданиях, я хоть чуть их облегчу. Может, и он чуть меньше будет скучать.

— У меня умер муж, — говорю я. Как ни в чем ни бывало, пытаясь сгладить остроту затронутой темы.

— Оу, — удивленно реагирует мистер Каллахан. — Мне больно это слышать. Это интересно, как я и просил, но ужасно. Я не знал, что вы были замужем.

— Вы видели моего мужа. Несколько месяцев назад.

— Я помню. Просто не знал, что вы были женаты.

— Мы поженились незадолго до того, как он умер.

— Это ужасно, — повторяет мистер Каллахан и берет меня за руку. Этот жест слишком интимный, чтобы я чувствовала определенную неловкость, но не неприятный. — Мне так жаль, Элси. Вам, должно быть, сейчас так тяжело.

Я пожимаю плечами и тут же жалею об этом. Как можно пожимать плечами, когда разговор касается Бена?