Тара Вестовер - Ученица. Предать, чтобы обрести себя

У Энджи я пробыла до похорон.

Перед похоронами братья и сестры мамы стали собираться в доме, где прошло их детство. Они были моими дядьями и тетушками, но некоторых я не видела с детства. Дядя Дэрил, которого я почти не знала, предложил братьям и сестрам собраться в их любимом ресторане в Лава-Хот-Спрингс. Мама прийти отказалась. Она никуда не ходила без отца, а он не хотел иметь ничего общего с Энджи.

Ярким майским днем мы погрузились в большую машину и отправились в ресторан. Мне было больно сознавать, что я занимаю мамино место и вместе с ее родными и отцом еду на поминки по ее матери, моей бабушке, которую я не очень-то хорошо знала. Но вскоре я поняла, что это только плюс. Дети бабушки с удовольствием вспоминали о ней и отвечали на мои вопросы. Каждый ответ и рассказ открывал для меня новые грани ее характера. Но женщина, которая представала передо мной, не имела ничего общего с той, которую я помнила. Только тогда я поняла, как жестоко судила ее, насколько искаженным было мое представление о ней, потому что я смотрела на нее суровым взглядом отца.

Когда мы возвращались, тетя Дебби пригласила меня навестить ее в Юте.

– Мы будем рады тебе в Аризоне, – подхватил дядя Дэрил.

За один день у меня снова появилась семья – не моя, а бабушкина.

Похороны состоялись на следующий день. Я стояла в углу и наблюдала за своими родными.

Приехали Тайлер и Стефани. Они решили обучать своих семерых детей дома. По наблюдениям я поняла, что их дети обучаются по самым высоким стандартам. Затем приехал Люк с таким огромным потомством, что я сбилась со счету. Он увидел меня и подошел. Мы несколько минут поболтали, не признаваясь, что не видели друг друга уже лет пять. Мы не решились задать важные вопросы. Мне хотелось спросить, поверил ли Люк тому, что говорил обо мне отец, считает ли он меня опасной. Но я не спросила. Люк работал на родителей, у него не было образования, а семью нужно было кормить. Я не хотела причинять ему лишнюю боль, заставляя выбирать между нами.

Моя семья раскололась пополам – трое уехали с горы, четверо остались. Трое стали докторами, четверо не получили дипломов. Пропасть пролегла и углублялась с каждым днем.

Ричард получил степень доктора по химии. Он приехал на похороны из Орегона с Ками и детьми. Заметив меня, он улыбнулся. Несколькими месяцами раньше он написал мне. Он писал, что сожалеет, что поверил отцу. Нужно было поддержать меня, когда я в этом нуждалась, но теперь я могу полностью рассчитывать него. Мы – одна семья, написал он.

Одри и Бенджамин устроились позади. Одри приехала рано, когда церковь еще была пуста. Она схватила меня за руку и прошептала, что мой отказ встречаться с отцом – смертный грех.

– Он великий человек, – сказала она. – Ты всю жизнь будешь жалеть о том, что не смирилась и не последовала его советам.

Такими были первые слова сестры после стольких лет, и я не нашлась, что ответить.

За несколько минут до начала службы приехал Шон с Эмили, Питером и маленькой девочкой, которой я никогда не видела. Я впервые находилась рядом с ним с той ночи, когда он убил Диего. Я напряглась, но зря. Шон ни разу не посмотрел в мою сторону.

Старший брат, Тони, сидел рядом с родителями. За ним в рядок сидели пятеро его детей. Тони получил аттестат и создал успешную транспортную компанию в Лас-Вегасе, но кризис его подкосил. Теперь он работал на родителей, как Шон, Люк и их жены, а также Одри с Бенджамином. Думая об этом сейчас, я понимаю, что все они, кроме Ричарда и Тайлера, оказались в экономической зависимости от родителей. Моя семья раскололась пополам – трое уехали с горы, четверо остались. Трое стали докторами, четверо не получили дипломов. Пропасть пролегла и углублялась с каждым днем.

Прошел год, прежде чем я вернулась в Айдахо.

За несколько часов до вылета из Лондона я написала маме, как всегда делала и буду делать. Я спрашивала, не хочет ли она встретиться со мной. Мама ответила мгновенно. Нет, не хочет и никогда не захочет, пока я не встречусь с отцом. Встречаться со мной за его спиной – это проявление неуважения к мужу.

На мгновение все показалось бессмысленным. К чему это ежегодное паломничество в дом, который продолжает отвергать меня? Я начала сомневаться, стоит ли лететь. Но тут я получила другое письмо, от тети Энджи. Она писала, что дед отменил все планы на завтра и даже не пойдет в храм, хотя всегда ходит туда по средам. Он хочет быть дома, когда я приеду. В конце Энджи добавила: «Мы увидимся через двенадцать часов! Но кто считает?»