Константин Куприянов - Желание исчезнуть

– Может быть, – Стрельцов пожал плечами. Ему было совестно признаться, что он полностью свободен, его тайну некому разболтать. Отныне она по-настоящему похоронена в нём, и ему даже не пришлось самому убивать Кузьму – герой пал, как и следовало, в схватке с врагом.

Марина стояла на участке напротив, сложив на груди руки, и недовольно смотрела на них, но она по-прежнему была всего лишь призраком. Если он захочет, то заговорит с ней, а если нет… Стрельцов усмехнулся.

– Что ты?.. Кто там? – удивилась Катя. Лежал плотный туман, и она не могла увидеть дух давно умершей девушки.

– Да ничего. Катя, поехали со мной, а? Помнишь, ты говорила, что хочешь уехать, когда всё допишешь? Ты теперь тоже на войне побывала, такое не забывается. Выходи за меня, а? Я тебя люблю. Поехали кататься по миру!

– Чё-ёрт… – сказала она чуть слышно, – ты больной. Ты действительно просто больной ублюдок…

Она снова заплакала, но теперь уже тихо, более осмысленно. Она качала головой и что-то приговаривала, но Стрельцов не слышал. Всё казалось ему излишним преувеличением. Ведь несомненно, что теперь Катя сможет быть только с ним. Он знал, что ничто так не пропитывает людей друг другом, как соучастие в войне. Это прощает всё, даже предательство. Поэтому он спокойно курил, дожидаясь, пока она успокоится.

– Катенька, поехали, – сказал он потом, – на вокзал. Давай? Прям сегодня, сейчас. Нечего ждать. Он мёртв, я сам всё видел. Укры его достали… Его и без нас хорошо похоронят. Как героя. Плевать на него. Поехали, поселимся у меня, всё будет хорошо у нас…

Катя поднялась и неровной походкой пошла прочь. Стрельцов последовал за ней. Сначала он шагал молча, отставая на шаг, потом ему надоело, и он дёрнул её за плечо.

– Катя!

– Отстань лучше! Я всё всем расскажу. Прямо сейчас! Я иду рассказывать. Тебе место в дурке! Ублюдок!

Стрельцов отпустил её. Было ещё не поздно: кругом холод и туман, первые собачники и спортсмены появятся часа через полтора. «Давай», – холодно приказала Марина, но он медлил. «Давай, пока она не вернулась в посёлок!» – девушка повысила голос, когда Катя почти исчезла в тумане, но Стрельцов не сдвинулся с места.

– Мне что, убить тебя?! – крикнул он журналистке. Та остановилась. Он догнал её. – Убить тебя? Ты этого хочешь?

– Ты разве сможешь? – с горькой усмешкой спросила она. – Ты же меня любишь.

– Ну да, – удивлённо согласился Стрельцов-убийца. Помолчав, он добавил: – Но вы зря противопоставляете любовь войне. Знаешь, мы-то с Маринкой знали, что любовь и война прекрасно сочетаются. Да, я не убил её, когда она просила, смотрел, как они мучают её. Но я думаю, в самую последнюю секунду она была рада. Она знала, что это сделает меня бессмертным. Что после этого мне всю войну будет никого не жалко, ничего не жалко. Меня больше ничего не остановит, понимаешь? Любовь и война – неразрывно сплетённые понятия, как два тайных любовника! Нельзя просто выбрать любовь и ждать, что война исчезнет! Зло постоянно нагоняет нас, требует, чтобы мы совершали его, и у него самые разные проводники… Эй, ты слышишь, ты здесь?!

Он ждал, что она снова обзовёт его сумасшедшим, даст пощёчину, а потом с отвращением уйдёт, и тогда он будет иметь право возненавидеть её. Но Катя вдруг растворилась в тумане, и последние слова он прокричал уже в пустоту. Марина усмехнулась и провела по его лицу холодным пальцем, оставив каплю росы бежать от уголка глаза к подбородку.

– Ну вот и всё, у меня есть подружка, – сказала она с горькой улыбкой и тоже исчезла.

Стрельцову сделалось не по себе, впервые он задрожал от холодного безумия внутри себя. Не имевшее причин зло снова уснуло, чтобы проснуться в никому не известный час.

Куртка, которой он укрыл Катю, валялась на земле в том месте, где он нашёл девушку, пришлось возвращаться. Туман густел, и он искал выход с кладбища невероятно долго. Наконец, когда уже почти восторжествовало горячее июньское утро, он вышел на дорогу и поймал такси. Водитель показался ему знакомым, но он не мог вспомнить, где его видел.

У дома Кузьмы не происходило никакого движения, Стрельцов решил, что домашние ещё не знают о произошедшем. Но потом он увидел в окне второго этажа испуганное Полинино лицо и кивнул ей. Девочка спряталась за штору. Что ж, может быть, и знают. Ему не было до них дела.

– Борька! – окликнул он, зайдя на участок.

Пёс подбежал с возбуждённым лаем, завилял хвостом. Стрельцов наклонился, потрепал его за пушистый загривок, потом присел на корточки, чтобы их глаза были на одном уровне.