Константин Куприянов - Желание исчезнуть

– Стрёл, ты что, промазал?!

– Да нет. Пацан – не промах, сообразил и успел спрятаться за Катю.

– Чёрт!

– А сейчас утащил её в гостиницу, и я думаю, он оттуда уже не выйдет!

– Бл***! Чёрт! – повторил Кузьма. Он почувствовал, что его затрясло от гнева. – Катюха как?

– Была жива, когда они зашли в гостиницу.

– Надо за ними.

– Нельзя. Кто-то следит.

– Кто? Слушай, мне не до твоих глюков. Так, я иду туда, встретимся у входа. Скорее!

– Нет, Кузьма! Кто-то видел меня, нельзя туда! Я сваливаю!

– Ты охренел?! – взревел Кузьма. – Выполняй приказ!

– Прости, Кузьма, но это не игры, – Стрельцов говорил спокойно, потому что полностью верил в то, что его вычислили. – Надо уходить. Тебе тоже советую. Я почти уверен, что это укры, которые за нами охотятся!

– Да никто за нами не охотится здесь, чёрт тебя подери! А тебя вообще считают мёртвым, как и всех остальных!

– Тогда будь тем более осторожен. Для них только ты живой.

Стрельцов сбросил вызов и избавился от телефона.

Кузьма вернулся в кафе и сказал, что ему сейчас же надо идти. Не дожидаясь реакции журналистов, он выскочил на улицу и кинулся к машине. Он бросил в салон неудобный, сковывающий движения пиджак и закатал рукава рубашки. Решил идти пешком – всего десять минут вниз по улице. По их плану у него не должно быть с собой оружия, но он-то знал, что может и руками убить кого угодно. Давно копившаяся, подавляемая ярость подошла к самому горлу и перехватила дыхание. Отчасти он был рад, что Стрельцов провалил дело и теперь он сам закончит – было что-то неправильное в том, что с тараканами разбирались другие вместо него.

– Теперь всё будет как надо, – прорычал он Павлу, который догнал его.

– Кузьма! Спятил?! Тебя же посадят!

– Никто меня не посадит, – отмахнулся тот, – я же, бл***, герой войны! Всё, уйди, не мешай! – ему пришлось оттолкнуть товарища, который преграждал путь. Пожилые журналисты стояли у входа в кафе и удивлённо смотрели на него. – И девку я ему не отдам. Он моего Санька убил, я, по-твоему, это просто так оставлю?!

– Стой! – крикнул Павел, но больше не пытался ничего сделать. Он развернулся и, улыбаясь, направился к журналистам.

Кузьма спускался вниз по улице. Движения его стали плавными, потому что теперь он чувствовал уверенность, понимание того, что делает.

– Ничего нельзя доверить этим щенкам. Всё надо самому, – ворчал он.

Солнце взорвалось за облаками над морской далью, и огромное пространство над водой сделалось надрывно-кровавым. Брусчатку пешеходной улицы Края, по которой шёл Кузьма, залил гранатово-красный солнечный сок, с моря потянуло холодом. Возле гостиницы стояла машина скорой и полиция, но все были слишком заняты трупом Егора, который с простреленной головой лежал в паре сотен метров отсюда, и не обратили на него внимания. Оказавшись в пустом холле, Кузьма окончательно уверился в том, что сделает дело быстро и без последствий. В гостинице по-прежнему было мало туристов, поэтому он не встретил ни души, пока шагал к лифтам. Никого не было и на этаже, где жила Катя.

Дверь её номера была приоткрыта.

– Сука! Сука! – кричал Никита. Журналистка с криками отбивалась и плакала.

Кузьма ворвался и схватил его как раз в тот момент, когда парень в очередной раз полез на неё. Никита наотмашь ударил, и ветеран покачнулся. Удар вышел неплохой, но этого было недостаточно, чтобы срубить Кузьму. Он встал между Никитой и Катей и обернулся к девушке.

На её лице были синяки, одежда частично порвана, молодая грудь полуобнажена. Катя кое-как прикрывалась, руки дрожали, из глаз лились слёзы.

– Кузьма! – крикнул Никита. – Это так ты нас отблагодарил?! Мы тебе жизнь спасли!

– Ах ты тварь! Ты Санька моего убил?!

– Спятил? Это не я!

– Врёшь! Вижу, что врёшь!

Кузьма бросился на него. Он легко опрокинул парня, разбив при этом стеклянный журнальный столик. Посыпались удары. Никита смог высвободить здоровую руку, схватил упавшую на пол пепельницу и расколол об висок Кузьмы. В глазах Кузьмы на мгновение потемнело, он пропустил несколько ударов. На ковёр полилась кровь.

Теперь уже Никита был сверху, рычал, бил Кузьму по лицу. Он не чувствовал боли, но что-то покачнулось в его сознании, и он всё не мог сообразить, где находится и что происходит, пока не услышал возглас Кати:

– Нет, Кузьма! Вставай, вставай!

– Заткнись, сука! – заорал Никита, оборачиваясь. – Ты следующая, поняла?!

За эти пару секунд Кузьма пришёл в себя и, вырвавшись из хватки протезированной клешни, остановил очередной удар. Зарычав, он заломил обидчику руку и медленно, с большим усилием стянул его, взгромоздился ему на спину, придавил весом к окровавленному ковру.