Константин Куприянов - Желание исчезнуть

– Ты не похож на других его дружков, – заметил дед. – Хотя я теперь уже ничего не знаю.

– В смысле?

– Что «в смысле»? Налить тебе?

– Давайте, – Стрельцов постарался скрыть облегчение – он очень хотел, чтобы ему предложили выпить.

Дед чинно поставил на стол бутылку и рюмки, нарезал закусок, разлил.

– За мир? – предложил он. Стрельцов кивнул, и мужчины чокнулись.

– Кто это? – спросил он, поворачивая голову. Он почувствовал чьё-то присутствие в неосвещённой части коридора.

– А, это Полинка. Дочка Кузьмы.

– Да, он рассказывал. Редко, правда.

– Совсем ты на них не похож. Давай ещё выпьем.

Они ещё выпили.

– С кем он нынче? – терпеливо спросил Стрельцов.

– Да собрал тут себе шайку-лейку, – раздражённо объяснил дед, отрезая себе колбасы. – Тоже служили с ним там. Кое-как заставил их в нашем доме не сидеть. Так теперь Кузьмы тут почти не застанешь. Всё что-то устраивают, обсуждают… Наверно, он захочет тебя к ним приписать.

Стрельцов опустил взгляд на стакан, чтобы скрыть, как насторожила его эта новость. Он не ожидал, что найдёт Кузьму, уже соорудившим на гражданке новый отряд.

– А, ну я… ненадолго, повидать его, – сказал он, когда они ещё выпили. – Я поработал после дембеля в Москве, но сейчас понимаю, что ещё нужно время отдохнуть, а Кузьма, пока служили, всех звал… Вот я и подумал. Вы извините, что я как снег на голову. На самом деле мы остановимся в отеле.

– А ты с кем-то?

– А, не, я оговорился.

– Понимаю. Давай ещё… А кем ты там служил, Артём?

– Снайпером.

– Ого. Неслабо, – с уважением проговорил дед. – И как служилось?

– Нормально. Просто работа, – ответил Стрельцов. Сначала он выдержал взгляд старика, но потом отвёл глаза в сторону. Делалось не по себе, когда приходилось рассказывать о том, что он сделал на войне. Ведь это, по сути, совершил другой человек: у него была форма без нашивок, позывной «Профессор», обвес, шифрованная рация, десятки бессонных ночей… – ничем подобным настоящий Артём Стрельцов никогда бы не занимался. Но попробуй объяснить это людям.

– «Просто работа»? – дед удивлённо посмотрел на него, нахмурился, но не стал расспрашивать. Выпили ещё. – А Кузьма, стало быть, вами командовал?

– Батальоном командовал Серов, а нашим отрядом – да, последние два года, командовал Кузьма.

– А почему только последние два?

– Ну как почему? – Стрельцов удивлённо посмотрел на старика. – Потому что до этого Митрич командовал, но его убило снарядом при штурме вокзала. А до Митрича – Юла, у него крыша однажды поехала от крови, а до Юлы, ещё в самом начале, – полковник Целелов, этого я не застал, я ведь позже Кузьмы прибыл. Целелов одним из первых Херсонский котёл прорвал – может, слышали по новостям?

– Не-а, – равнодушно сказал дед.

– Его потом вызвали на другую какую-то войну, он хорошо образованный, говорят, был – по военной специальности, так что, считай, повышение.

– Ничего себе. Много их сменилось.

– Ну так и от отряда под конец штурма ничего не осталось, – развёл руками Стрельцов. Ему казалось, что он объясняет какие-то совсем уж очевидные вещи. – Да и от всего батальона – дай Бог треть.

Снова зашуршала тень.

– Ты там подслушиваешь, что ли, Полина? – грозно спросил дед. – Извини, – сказал он Стрельцову.

Он поднялся и зашёл в коридор.

– Неприлично так себя вести. Выйди, поздоровайся. Папин сослуживец приехал. Настоящий, не как те.

– А кто там? Может, я их знаю.

– Вряд ли. Они из разных мест, но он тебя познакомит, я уверен.

Пришла Полина. Она слабо улыбнулась и поздоровалась с Артёмом.

– Извините, – сказала она, – было интересно послушать. Обычно я не слушаю, но вы интересно рассказали.

– Интересно? – Стрельцов растерялся. Он даже зачем-то встал из-за стола, и теперь все трое стояли, переглядываясь. Вдруг он заметил, что из темноты коридора на него смотрит Марина, и её глаза полны тревоги. – Простите, где у вас тут туалет? – спросил он.

Дед указал ему дверь, и Стрельцов поспешил туда.

– Марина, ты где? – начал спрашивать он, оставшись один, но она молчала и не появлялась. – Что не так с домом? Можешь объяснить, в конце концов?

Он долго ждал, но потом торчать в туалете стало неприлично. Пришлось вернуться. Дед изрядно опустошил бутылку и сидел захмелевший. Полины не было видно.

– А чем ты на гражданке занимаешься? – спросил Петрович пьяным голосом.

– До войны я санитаром работал. Сейчас вот деньги получу и пойду учиться на врача. Офтальмологом хочу быть.