Виктория Токарева - Дом за поселком - Рассказы и очерк [сборник]

Семья скрывала этот порок, но все тайное становится явным. Шила в мешке не утаишь — так гласит народная мудрость. А народ знает, что говорит.

Зависимость Ганди наряду с большим неудобством несла в себе и позитивное начало, а именно: являлось прочным союзником жены, гарантом их брака. Пьющий мужик — бракованный товар, как помидор с гнилым боком. Куда его приспособить? Разве только в борщ.

Лиля ничего этого не знала. Откуда? При ней он не напивался. Просто был мрачен. Его мучила предалкогольная депрессия. Эту депрессию Лиля принимала за недоступность. А если бы даже и знала, она простила бы ему все. Сколь тяжелые достоинства, столь тяжелые недостатки.

У каждого из действующих лиц была своя жизнь.

Жена была погружена в семилетнего сына, больше ее ничего не интересовало. Своего мужа она знала как облупленного. Ей не надо было его завоевывать и отвоевывать.

Ганди был погружен в профессию.

Лиля — в Ганди.

Встретились возле кинотеатра. На Ганди был светлый габардиновый плащ. Лиля ослепла от его красоты. Искренне спросила:

— А почему вы позвали меня? У вас должна быть фотомодель…

— Я тебя не как фитюльку пригласил, а как представителя литературных кругов.

Прошли в зал. Сели. Лиля косит глазом в его сторону. Он рядом — и при этом далек и мрачен. Его мучает предалкогольная депрессия.

— Вы на что-то сердитесь? — проверила Лиля.

— Нет. С какой стати?

— Вы напряжены.

— Я побаиваюсь, — сознался Ганди.

Лиля неожиданно для себя обнимает его за шею и начинает целовать в ухо, в голову. Голова жесткая, как ей и положено. Кость. Он щурится, как будто на него падают холодные капли.

Свет гаснет. Лиля садится прямо, чтобы не мешать Ганди. Но все меняется вокруг. Жизнь меняется. Внутри Лили звучит музыка, хорал. И вся она — музыка.

Подкатило лето. Семья Ганди уехала к морю. Жена Ганди планировала прогреть ребенка на южном солнце. Меж тем у Ганди день рождения. Он приглашает гостей.

Лиля помогает накрыть стол. Потом сидит среди приглашенных. Гости — режиссеры, актеры, люди класса «А». Они прекрасно знают семью Ганди, его жену и не совсем понимают: что здесь делает эта молодая сценаристка, принаряженная и причесанная? Что она здесь забыла и как не стыдно? А Лиля смотрит победным взором как ни в чем не бывало. Фараон пригласил ее в ближний круг. Какие еще могут быть сомнения? Никаких. Только почет и высокая самооценка.

Ганди пьет и напивается. Начинает танцевать. Танцует плохо. Не умеет. И фигура не соответствует.

Лиля легко прощает этот недостаток. Что-то человек может не уметь. Ему дано так много: он создает свой мир, как Господь Бог. Создает из ничего, с чистого листа. Большой взрыв — и вот на страницах целая вселенная. Кто еще так может?

За столом — творцы. Казалось бы, все немножко боги, но никто не догоняет Ганди. Ни у кого нет таких глаз, такого голоса, такого волшебного запаха. От Ганди пахнет дождем и радугой. Чем еще может пахнуть Господь Бог?

Потом все расходятся, а Лиля остается. Она укладывает его на узкую кушетку. И сама ложится рядом.

Почему кушетка? В доме много широких кроватей. Просто Ганди привык к кушетке.

Лиля ложится рядом. Тесно, как в поезде на боковой полке. И ничего не происходит, потому что Ганди пьяный и не соображает: где он? с кем? кто рядом?

А Лиля умирает от счастья. Он вытянулся во всю длину. Горячий. Благоуханный. Его можно касаться губами. Можно обнять и вознестись на седьмое небо.

И она обнимает и возносится. А дома никто не спит. Ромочка сходит с ума. Куда делась Лиля? Может быть, ее сбила машина? Может быть, она умирает в больнице? Никогда не было такого, чтобы она ушла и пропала. Сволочь, и больше никто.

За окном светает. Лиля понимает, что она сволочь, и больше никто.

Поднялась с грешного ложа. Можно сказать, безгрешного, но тем не менее — грешного, потому что она не думала о других, а только о себе и своем чувстве.

Если бы Ганди проснулся и сказал: «Останься со мной навсегда», тогда можно было бы не двоиться, жить в одной реальности, а не в двух, как сейчас. Но Ганди ничего не сказал и не собирался. Он вообще забыл: что было накануне. Запой, как цунами, захлестывал мозги.

Лиля ушла от него рано утром. Оставила записку: «Возлюбленный, как никакой другой возлюбленным уж быть не может».

Это были слова Бунина, но они в точности совпадали с ее чувствами. Иначе не скажешь.

Вода камень точит. Ганди привык к ее блестящим глазам, к ее восхищенному громкому смеху. Этот смех означал: гениально! Когда кто-то в тебя верит, ты и сам начинаешь верить в себя. А это необходимо творческому человеку, тем более пьющему, неуверенному в завтрашнем дне.