Ирвин Шоу - Рассказы из сборника «Отступление»

Дядя Самуил бросился на брата Кирова, но какой-то, оказавшийся сзади дяди человек, воткнул в него штык. Самуил успел схватить жену за руку, но человек выдернул штык, и дядя осел на пол. Самуил попытался привстать, но второй брат Кирова взял штык и вонзил его в горло дяди. Дядя опрокинулся навзничь и остался лежать со штыком в горле.

Я видел все, что происходило потом. Все остальные — отец, мама, Давид и даже дети — закрыли глаза. Губы отца чуть шевелились в молитве, но глаз он не открывал. Я же видел все происходящее.

В эти минуты я не умер только потому, что с холодной изобретательностью придумывал способы мщения находящимся в комнате людям. Картины расчленения заживо, избиение плетью, муки огнем и другие ужасы рождались в моем воспаленном мозгу. И я буду истязать их сам, дабы быть уверенным в том, что каждый из мучителей получит удар в самое болезненное для него место. Я считал количество погромщиков в комнате и старался запомнить их лица.

Не знаю, сколько времени пробыли бандиты в нашем доме, но вскоре с улицы послышались крики: «Большевики! Красные! Красные идут! Большевики в городе! Красные! Да здравствуют Советы!!».

Киров поспешно погасил свет, и из темноты до меня донеслись растерянные голоса и панический топот. Я открыл окно, выпрыгнул на тротуар и помчался в ту сторону, откуда доносились радостные крики. Вскоре я оказался в толпе мужчин и женщин, бегущих с радостными криками навстречу победоносной армии. Я чувствовал, как по моим щекам стекают слезы, тяжелые и горячие, словно расплавленное железо. Среди бегущих рядом со мной людей было много таких, которые, как и я, не могли сдержать слезы радости.

Мы свернули за угол и увидели триумфально вступающий в Киев авангард Красной армии. Часть красноармейцев была одета в лохмотья, а некоторые в потрепанные мундиры, кто-то из них носил сапоги, а кто-то лапти. Бородатые и радостные победители уплетали консервированный компот из банок, захваченных в оказавшейся на их пути бакалейной лавке. Среди этих воинов особенно выделялся один, в клеенчатом фартуке мясника и с огромным кавалерийским палашом в руках. Несмотря на свой странный вид, эта разношерстная армия смогла отвоевать Киев, и теперь обитатели города бежали, чтобы обнять и расцеловать своих освободителей.

— Гражданин начальник! — выкрикнул я, останавливая человека, который показался мне командиром. Человек был не высок ростом и очень смахивал на конторского служащего. Он был целиком поглощен выуживанием персика из банки при помощи штыка.

— Гражданин начальник, умоляю…

— Что ты хочешь? — спросил он, продолжая выковыривать из банки фрукт.

— Я хочу ружье. Мне нужно ружье и несколько человек в помощь! — рыдал я, вцепившись в его рукав. — Выслушайте меня. Выслушайте меня, ради Бога!

— Сколько тебе лет, товарищ? — спросил он, не замедляя шаг и жуя успешно извлеченный персик.

— Шестнадцать. Дайте мне, пожалуйста, ружье и пошлите со мной несколько человек.

— Отправляйся домой, маленький товарищ, — сказал он, ласково потрепав меня за волосы. — Иди домой к маме и папе, а завтра утром, когда мы выспимся и наведем порядок, приходи к нам в штаб, и мы все решим…

— Я не могу ждать до завтра! — слезы лились по моим щекам. — Только сейчас! Этой же ночью! Ружье мне нужно прямо сейчас!

— И в кого же ты хочешь стрелять? — спросил он, первый раз внимательно взглянув на меня.

— Там пятнадцать человек, и я должен…

— Боже мой! — со смехом произнес он.

— Почему вы смеетесь?! — заорал я. — Какого дьявола вы смеётесь?

— Я, товарищ, очень устал, — ответил он, вытирая лицо. — Мы две недели были в боях, и мне очень хочется прилечь.

— Да будьте вы прокляты! Почему вы не хотите меня выслушать?

Он обнял меня за плечи, и мы зашагали рядом.

— Ну, хорошо, малыш. Я тебя слушаю. Неужели дела обстоят действительно так плохо, как ты думаешь?

Я рассказал ему о нашем горе. По мере моего рассказа командир все больше мрачнел. Он отбросил банку с недоеденным компотом и крепко сжал мое плечо. Выслушав все до конца, командир отвел меня к какому-то очень высокому человеку в форменном кителе и обычных штатских брюках. Человек шагал чуть позади нас. Это был сотрудник Чека, который должен был немедленно наладить милицейскую службу в Киеве.

Красный командир, не отпуская моего плеча, поговорил с сотрудником Чека, и тот со вздохом произнес:

— Я могу дать тебе только одного человека. Надеюсь, что он не заснет по пути к дому.