Ирвин Шоу - Рассказы из сборника «Отступление»

Прежде чем снова потерять сознания, Алекс услышал, как они уходят.

Следующие пять дней доктор держал его на уколах морфина, а Фланаган держал Сэма рядом с постелью Алекса. Сэм в свою очередь держал в руках полотенце, которое использовал в качестве кляпа, когда больной начинал вопить от боли.

— Это приличный пансион, Алекс, — примирительно говорил он, затыкая Алексу рот. — Здесь не любят шума.

И Алекс сколько угодно мог кричать в полотенце, никого при этом не беспокоя.

По прошествии десяти дней, доктор сказал Фланагану.

— Всё в порядке. Он будет жить.

— Тупой, грек, — со вздохом проговорил Фланаган, ласково потрепав Алекса по перебинтованному черепу. — Как мне хочется врезать ногой ему в брюхо! Но ещё больше мне хочется напиться. — С этими словами он поправил криво сидевший на голове котелок и вышел.

Алекс провел в меблированной комнате три месяца, почти не меняя позы. Сэм выступал в роле няньки и медицинской сестры в одном лице. Он его кормил, играл с ним в карты — преимущественно в рамми, и читал ему спортивные новости.

В то время, когда Сэм отсутствовал, Алекс лежал, смежив веки, и мечтал о своей бильярдной. Над её дверями будет ярко вспыхивать и гаснуть неоновая надпись «Бильярдная Алекса». Внутри он расставит новые столы и кожаные кресла, чтобы заведение стало похожим на клуб. «Бильярдная Алекса» станет столь рафинированным местом, что там смогут играть даже леди. Он сделает всё, чтобы бильярдная отвечала утонченным вкусам избранных слоев общества. Не исключено, что там станут подавать холодный бесплатный ленч: ростбиф и швейцарский сыр. Всю оставшуюся жизнь он проведет как джентльмен, сидя в клубном пиджаке за кассой. В этот момент Алекс всегда улыбался. Как только Фланаган выдаст ему его долю, он тотчас отправиться в бильярдную на Клинтон-стрит и выложит деньги на стойку. Наличными. Эти доллары дались ему тяжело. Он едва не умер, и были моменты, когда он мечтал о смерти. Его волосы сгорели и теперь до конца дней будут расти пучками, как трава на заброшенной дороге. Ну и дьявол с ними! Ничего нельзя получить задаром. Пять тысяч долларов, пять тысяч долларов, пять тысяч долларов…

Первого июня, впервые за три месяца и двенадцать дней он оделся. Натянув брюки, он был вынужден некоторое время посидеть, так колени не держали. Затем он оделся до конца, оделся очень тщательно, уделив особое внимание галстуку. Покончив с одеванием, Алекс сел и принялся ждать появления Фланагана и Сэма. Вскоре он выйдет из этой вшивой каморки с бумажником, распухшим от пяти тысяч долларов. Что же, думал он, я заработал эти деньги. Заработал.

Фланаган и Сэм ввалились без стука.

— Мы торопимся, — объявил Фланаган. — Уезжаем на Адирондакские горы. В июне там, как говорят, классно. Мы хотим произвести окончательный расчет.

— И правильно, — осклабился Алекс. Он не мог не улыбаться, думая о деньгах. — Пять тысяч долларов, детка.

— Боюсь, что ты ошибаешься, — медленно произнес Фланаган.

— Ты сказал, пять тысяч долларов? — вежливо переспросил Сэм.

— Да, — ответил Алекс. — Да. Пять тысяч баксов, как мы и договаривались. Разве не так?

— Это было в феврале, Алекс, — ровным голосом пояснил Фланаган. — А с февраля много что успело случиться.

— С тех пор произошли великие изменения, — добавил Сэм. — Почитай газеты.

— Перестаньте издеваться, — сказал Алекс, обливаясь в глубине души слезами. — Прекратите это дерьмо!

— Всё верно, полководец, — произнес, глядя без всякого интереса в окно, Фланаган, — тебе причиталось пять тысяч долларов. Но всех их сожрали докторские счета. Разве это не ужасно? Страшно подумать, насколько дорогими в наши дни стали медицинские услуги!

— Мы пригласили для тебя специалиста, Алекс, — вмешался Сэм. — Самого лучшего. Кроме ожогов, он знаменит и тем, что классно лечит огнестрельные раны. Но стоит безумно дорого.

— Послушай ты, вшивый Фланаган! — заорал Алекс. — Я тебя достану! Не думай, что я не смогу тебя достать!

— В твоем состоянии кричать вредно, — примирительно сказал Фланаган.

— Да, — подтвердил Сэм, — специалист говорит, что тебе нельзя напрягаться.

Фланаган подошел к комоду, выдвинул ящик и извлек из него револьвер Алекса. Умело открыв барабан, он вытряхнул себе на ладонь патроны и тут же пересыпал их в карман.

— На тот случай, если твоя горячая греческая кровь на минуту затуманит тебе голову, Алекс, — пояснил он. — Это было бы очень плохо.

— Послушай, Фланаган! — крикнул Алекс. — Неужели я ничего не получу? Совсем ничего?