Упырь Лихой - Славянские отаку

— А мы уже, — надулся младший. — Есть подозрение, что тебе на меня плевать.

— Малыш, мне на тебя не плевать, — Нестеренко нервно оглянулся на монитор. Райтман ломился в скайп на его смартфоне.

— О господи, ну чего еще? — простонал Нестеренко. — Если помнишь, у меня два роскошных парня, мне не нужен сморщенный старый еврей.

— Я хотел извиниться, — сказал Райтман. — Я нашел вашу статью про Николая.

— В таком случае я тоже приношу свои искренние извинения, — сказал Нестеренко.

— Я бы хотел взять у вас нормальное интервью, — сказал Райтман.

— Хорошо, только подождите секунду, надо перелогиниться.

Нестеренко понимал, что нужно работать над своей статьей, которую утром сдавать, но решил, что успеет. Он сменил пользователя в скайпе на Колином компьютере и принес два стула.

— Итак, вы известный киевский пацифист Николай Дмитрук? — спросил Райтман.

— Да, я известный киевский пацифист, — Коля скромно опустил глаза.

— Как получилось, что вы сожительствуете с одним из самых одиозных московских журналистов, который оголтело защищает агрессию Путина в Украине?

— На самом деле Димочка ни за кого. У него нет личных пристрастий.

— Дмитрий, как ваши коллеги-запутинцы относятся к факту вашего сожительства с украинским геем? — спросил Райтман. — Подвергались ли вы преследованиям?

— Меня дважды увольняли с работы, — ответил Нестеренко. — Но вообще все относятся к этому нейтрально. То, что происходит у меня дома, — это мое личное дело. Борис, у вас какое-то превратное представление о путинской России. У нас не ходят по улицам медведи с автоматами, а гомофобов и сектантов, наверное, еще меньше, чем в США. Я был уволен совсем не из-за ориентации. Я был уволен из-за того, что в сети появились скандальные видео с нашим участием.

— А можно ссылки? — спросил Райтман.

Коля накидал ему ссылок. Райтман полчаса смотрел, вытирая пот со лба, и сказал наконец:

— Дмитрий… Вы же понимали, какие будут последствия. Зачем вы это вывешивали в сеть? Зачем?

— Сам не знаю, — Нестеренко потер переносицу. — Вы ведь иногда совершаете поступки, которым не можете найти рациональное объяснение?

— Со мной такого не бывает, — ответил Райтман.

— Это загадка славянской души, Борис. «Все то, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья».

— Димочка — эксгибиционист, — кратко пояснил Коля.

— Да кто бы говорил, — обиделся Нестеренко.

— А почему вы заставляете Николая заниматься сексом с братом? — поинтересовался Райтман.

— А почему нет? Вам разве не понравилось?

Между ними влез Дмитро:

— Колю никто не заставлял. Мы типа пацифисты и хотели научить кацапов братской любви. А то некоторые думали, что если Коля накончал мне на лицо, я его за это запизжу ногами. А я им всем доказал, что люблю своего братика, и никакая пидорская хуйня меня не заставит это самое. Наоборот, я его еще больше полюбил. А потом мне понравилось с его ебырем, хотя сначала я его ненавидел. А потом оказалось, что Димка классный мужик. А вы, жидовская пендосня, мечтаете разлучить братские народы и чтобы мы все друг друга поубивали. Но мы тут все со всеми перееблись и стали все как братья. Так что вот, я клал на ваши ЗОГ большой укропский хуй!

— Димон, у нас сигареты кончились, сходи в «24 часа», — попросил Нестеренко.

— Я еще не все сказал, — уперся Дмитро. — Короче, вот, когда кровавый режим Порошенки меня угнал в АТО, я порвал паспорт и пошел навстречу свободе под перекрестным огнем. И ни одна, сука, пуля не попала в меня. Потому что я пацифист и за мир во всем мире. Наше дело правое, мы победим. На этом у меня все.

— Молодца, теперь за сигаретами давай, — Нестеренко шлепнул его по попке.

— Не пойду я никуда, там четыре километра хуярить, — капризно сказал Дмитро. — Я и так утром набегался, ноги до жопы стер. И вообще, курить вредно.

— Ой всё, иди подрочи, — Нестеренко снова его шлепнул.

— Вы можете серьезно отнестись к интервью? — обозлился Райтман.

— Я молчу, молчу, — Дмитро пересел на диван, поставил рядом планшет и расстегнул камуфляжные штаны.

— А у тебя щас прон с бабами или с мужиками? — поинтересовался Коля.

— Да ёб вашу мать! — крикнул Райтман. — Никакие вы не пацифисты, а обычные бляди с напрочь отбитыми мозгами! Вот меня всегда умиляло, как бляди ищут оправдание своему блядству! Один, блядь, за «права человека» в жопу дает, другой партнера заражает, чтобы не было ВИЧ-фобии и дискриминации, третий ебется вместо работы, чтобы «не быть винтиком государственной машины». Бабы тоже, разденутся и сиськами своими обвисшими трясут, чтобы мужло не насиловало бедных женщин. Можно ведь было сиськами не трясти? Нет, лезут и трясут!