Татьяна Алюшина - Сердце просит счастья

– Здравствуйте, – ринулась с напором она к женщине. – Простите, не знаю, как вас зовут…

– Надя, – насторожилась женщина.

– Я Мира, актриса этого театра, вы меня знаете?

– Знаю, видела, – недоверчиво подтвердила уборщица.

– Скажите, вы не видели маленького мальчика здесь? Во время или после спектакля?

– Здесь? – удивленно уточнила женщина.

– Ну, здесь, в смысле за кулисами. В служебных помещениях, – торопливо растолковывала Мира.

– Нет, – покрутила отрицательно головой Надя.

– А вы везде уже убрали?

– Зал в смысле? – спросила та.

– Зал и вообще все помещения?

– Все, – уверила женщина и, подхватив помойное ведро, ловко опрокинула его в унитаз. – Заканчиваем, видите.

Не видит она! Не видит, что вы там заканчиваете! Она видит помойное ведро, грязную воду из которого выливают в унитаз!

– И нигде… – начала Мира.

– Нет, – звякнув ведерной ручкой, покачала головой уборщица. – Никакого ребенка нигде не было.

Мира медленно вышла из туалета, потирая от растерянности лоб рукой.

Значит, нет. Значит, она ошиблась.

И вдруг она так отчетливо, так ярко, в ужасающих подробностях представила, что могло реально случиться с Петькой – одно предположение страшней другого, что ее аж шатнуло от ужаса этих картин.

И накрыло таким отчаянным осознанием беды и непоправимого несчастья, что прострелило жутким холодом, и ноги подкосились от накатившей слабости, повело в сторону, и она вынуждена была привалиться плечом к стене, чтобы не упасть.

Как она вообще могла предположить, что он пойдет сюда?! Ну как?! Идиотка!! Он очень умный, да, смышленый малыш, но он еще совсем маленький! Маленький и беззащитный! А вокруг – огромный, беспощадный город, пожирающий не самых слабых взрослых. А тут малыш!!

Куда он мог деться?! Куда?! Что с ним?!

Господи, господи, что с ним?! Защити его…

Чувствуя, как волна черной, жуткой паники и отчаяния постепенно накрывает ее с головой, застилая весь свет и разум, грозясь потопить под собой, Мира дернулась всем телом, оттолкнулась от стены и встряхнулась, как собака.

Так нельзя!! Надо ехать туда, к ним домой и облазить все дворы, все закоулки, подвалы-чердаки, кричать, искать! Распечатать Петькино фото, составить листовки, опрашивать людей, продавцов ларьков и магазинов, да что угодно – но делать!

Он умный! Он очень умный! Он не пропадет за просто так, уговаривала и подхлестывала она себя.

Он умненький… и вдруг быстрым росчерком мелькнула у нее в голове почти неуловимая мысль.

– Умненький… – повторила задумчиво Мира.

И сорвалась с места, и понеслась куда-то через переходы, коридоры, лестницы, и выскочила в большой театральный холл, и завертелась на месте, озираясь по сторонам.

Лето, жара, не сезон, несколько ленивых спектаклей в месяц, играемые вторым составом, все в отпусках, а кому не повезло с отпуском, сачкуют по полной программе. Тем более начальство отсутствует, лишь иногда осчастливливая подчиненных своим коротким появлением.

В холле никого не было. И в гардеробе никого не было. Вообще.

Чувствуя наступление нового прилива паники, Мира, соображая, где может спрятаться ребенок, рванула к гардеробу, перемахнула через стойку одним махом, как заправская спортсменка на адреналине, и, согнувшись пополам, пробежала вдоль нее, осматривая внутренние полки и все закутки, сделала круг по гардеробу – нет! Никого нет!

Она вернулась в холл и побежала вдоль стен, проверяя под всеми скамейками, направляясь к той самой, возле которой тогда наказала стоять ему бабушка и ничего не бояться…

…он сидел на полу, привалившись головкой к ножке скамейки, и спал.

Мира уронила сумку, упала перед ним на колени и осторожно погладила его по голове дрожащей рукой.

– Петенька… – прошептала она.

И залилась слезами, они хлынули из глаз обильным, неконтролируемым потоком, как будто у нее внутри находилась какая-то труба, с которой сорвало все краны и задвижки.

– Петька, – плакала она и гладила его.

– Мира? – вдруг открыл мальчонка глазки и прошептал зачарованно: – Мирочка…

И они ринулись друг к другу одновременно и обнялись. И стояли так – она на коленях, сильно прижимая его к себе, а он, обхватив ее крепенько-крепенько, насколько мог, за шею и прижавшись головкой к ее голове.

Стояли и плакали оба.

– Ну, ты чего? – взяла первой себя в руки, как и положено взрослому, Мира, немного отодвинула малыша и заглянула ему в личико: – Сбежал?

– Сбежал, – сильно кивнул Петенька.