Татьяна Алюшина - Сердце просит счастья

И Мира резко отшатнулась от мужчины, обложив себя мысленно нехорошими словами и этот дурацкий голос особенно.

И сразу стало ясно, что она ужасно сглупила и ошиблась – голос-то в голове заткнулся, но перед ее мысленным взглядом возникло лицо Андрея, который смотрел ей в глаза непонятным, напряженным взглядом.

– Что такое? – спросил Антон недоуменно.

– Не получается, – честно ответила Мира и отступила от него на пару шагов назад.

– Я так понимаю, страдания? – засунув руки в карманы, спросил он. – Я его любила, а он меня не очень? Что-то в этом роде?

– Что-то в этом, – беспомощно улыбнувшись, подтвердила Мира.

– Понятно, – вздохнул он, справляясь со своим возбуждением и эмоциями. – Знаешь, может, ты сейчас не поверишь, – усмехнулся Антон, – но это проходит.

– Знаю, – кивнула Мира, ей было ужасно конфузно перед ним и неловко. – Только очень хотелось бы знать, когда, – вздохнув, пожаловалась она.

– Не важно, – уверил он ее с серьезным видом. – Главное, что проходит. – И взбодрился: – Ладно, Мира, не тушуйся. Что-то такое я подозревал: ходишь все время в себя погруженная, улыбаться-смеяться вообще перестала. Думал, может, в семье что, а выходит, что у нас тут личная трагедия во весь рост.

– Извини, – искренне повинилась она.

– Давай без ненужной неловкости обойдемся, – весело распорядился он. – Нам еще работать вместе. К тому же вечер был замечательный, и все прошло не так уж плохо.

– Да, – грустно улыбнулась она. – Не так уж плохо.

– Когда заживет твоя вавка на душе, может, попробуем повторить ужин и его продолжение? – предложил Корнеев, посмеиваясь над ситуацией.

– Может, попробуем, – вяло согласилась она и поблагодарила: – Спасибо тебе, Антон.

Он, разумеется, сразу ушел, пожелав ей на прощание скорейшего выздоровления. А Мира, закрыв за ним дверь, привалилась к ней лбом и обругала себя, а заодно и Барташова.

Ему пожеланий и высказываний досталось больше.

А жизнь неумолимо двигалась дальше. Работа, и стараться поменьше думать на отвлеченные от нее темы, говорила Мира себе каждый день.

У нее выдался выходной. Ну, как выходной – весьма условный, спектакля не было и никаких дубляжей и звукозаписей, и Мира с самого утра засела за свой почти научный труд для музейной экспозиции.

Начала с дополнений, которые наметила вчера внести по славянской соломенной обрядовой кукле, и так увлеклась и погрузилась в тему, что отключилась от всего вокруг.

И не сразу услышала, как наигрывает вызовом ее смартфон, который она оставила в гостиной, перебравшись с ноутбуком в кухню, решив совместить чаепитие с работой.

Телефон все пиликал и пиликал незамысловатой механической мелодией, и Мира, тщетно надеявшаяся, что звонившему надоест ее дожидаться, с досадой оторвалась от текста и отправилась за аппаратом.

И напряглась, увидев определившийся номер мамы Барташова.

– Да? – ответила она, и сердце отчего-то заколотилось, как подорванное.

– Мирочка, – извиняющимся, растревоженным тоном обратилась к ней Лариса Максимовна. – Вы простите, что я вас беспокою, но скажите, Петенька случайно не у вас?

Сердце перестало стучать, оно вдруг бухнуло тяжело и сильно о грудную клетку и замерло, и Миру словно окатило холодной водой с ног до головы.

– Нет, – прохрипела она враз высохшим горлом и спросила: – Что случилось, Лариса Максимовна? Что с Петей?

– Пропал, – еле сдерживая слезы, ответила женщина. – Не знаем, где искать. Вот вам позвонила на всякий случай.

– Где пропал, при каких обстоятельствах? – скинув оцепенение, приказала себе внутренним окриком собраться и не дергаться Мира.

– Утром заезжал Андрей, – начала излагать факты Лариса Максимовна. – Петя пока снова со мной живет. Андрей сегодня был в министерстве, а оттуда заехал нас проведать и сына повидать. И мы с ним немного поспорили. – Она замолчала, как оборвала себя, но все же продолжила: – О вас поспорили. Дело в том, что Петечка постоянно про вас спрашивает и рвется к вам, а Андрей запрещает ему это общение. Я его понимаю, – начала она оправдывать сына. – В чем-то он прав. И вы поймите: зачем ребенку привязываться к человеку, с которым он неизбежно расстанется, и тогда это станет для него серьезной душевной травмой. Вы понимаете, Мирочка?

– Конечно, Лариса Максимовна, я все прекрасно понимаю, и Андрей Алексеевич, безусловно, прав, – заверила девушка. – Я так понимаю, спорили вы именно об этом?

– Да, – выдохнула удрученно Петькина бабушка. – Именно. Петенька, увидев отца, стал проситься встретиться с вами, а отец ему объяснил что-то, я не слышала, а потом Андрей пришел ко мне в кухню, и я стала его уговаривать разрешить вам встречаться, раз ребенок так к вам тянется. Мы поспорили, и Петя слышал нашу беседу. Обиделся на отца и разговаривать и прощаться с ним даже не стал, ушел в свою комнатку. Андрюша уехал расстроенный, а мы после дневного сна и занятий пошли на детскую площадку. Петенька же в садик пока не ходит. – Она всхлипнула, подойдя к самому тяжелому моменту повествования. – Он играл с другими детками, все было в порядке, как обычно. Я разговорилась с соседкой, отвлеклась буквально на несколько минут, смотрю, а его нет. Обежала всю площадку, всех расспросила: никто его не видел. Мы с мамами и бабушками сразу начали его серьезно искать – обшарили весь двор и все прилегающие дворы, вызвали участкового, тот организовал всех местных дворников, нашел добровольцев. Просматривают видеозаписи с подъездов вокруг детской площадки. Участковый и стал меня расспрашивать, куда мог пойти мальчик, про родственников и друзей. Я про вас и вспомнила.