– Сколько? – Повторил свой вопрос Иваныч.
– Ну, я так думаю, рублей бы этак сто нам бы и хватило.
– Донат, сто рублей, это большие деньги, слишком много хочешь заработать на чужой беде, давай хотя бы пятьдесят, это очень весомой добавкой будет к твоей пенсии.
– Что ж, пятьдесят, так пятьдесят.
– Только сначала мы заберём лодку, потом отдадим деньги.
Максиму было очень стыдно за себя и за своего напарника, он никак не ожидал, что Донат Григорьевич так поведёт себя с незнакомыми людьми, ведь в таких случаях принято помогать друг другу, а не вымогать деньги.
Из-за острова, огибая мыс, медленно выплыла моторная лодка, тащившая на буксире грузовую. Подъехав к стоянке, они остановились и Иваныч стал крепить обе лодки рядом, борт к борту, так управлять на ходу ими было легче, а Николай быстрым шагом стал подниматься на угор.
– Вот что я вам скажу мужики, вообще-то наши так не делают, ни в тайге, ни на реке. Здесь помогать друг другу надо, а вы поступили по свински, зарабатываете на чужой беде, тайга, да и река тоже обычно не прощают этого таким людям. Мы же ведь целые сутки из-за вас потеряли, сколько же теперь нам наш плот догонять надо.
Он окинул сидящих у костра презрительным взглядом, потом безнадёжно взмахнул в их сторону рукой и пошёл к спуску. Донат Григорьевич не выдержал.
– А деньги?
– Эх, мужики, ничего вы не поняли, настучать бы вам обоим по сопатке, да рука не поднимается – один старый, другой малый.
Они смотрели вслед удаляющимся от берега двум сцепленным лодкам, на душе у Максима было противно и пакостно, захотелось скорее уехать обратно домой к своим родителям. Донат Григорьевич же снова успокоился и даже разговорился.
– Эх, не получилась прибавка к пенсии ёлкимоталки, что ж, не жили богато – неча начинать. Больше нам здесь нечего делать Максим, пора ехать обратно. Разгружу я свою неопробованную машинку у вас, зачем с собой возить лишний груз и поеду на Ягодный. Это место такое повыше Зотино есть, когда я к вам ехал, останавливался там, брусника вроде есть, клюква тоже, места маломало знаю, бывал там ране, простою пару недель, ягод поберу, а потом приткнусь к какой-нибудь самоходке и домой, за ведро ягоды довезут.
Посвящаю своей жене Галине, надёжному и преданному другу по жизни…
Она стояла на прогулочной палубе пассажирского теплохода, идущего по расписанию на север, и вглядывалась в далёкий расплывчатый горизонт. Она впервые плыла по Енисею, точнее сказать вообще никогда раньше не плавала на теплоходах, и ей здесь всё было занимательно и интересно. Чем дальше удалялись от Красноярска, тем шире становилась река и, когда выплывали на ровные, спокойные плёса, то на горизонте вообще не видно было земли, вода там сразу же соприкасалась с небом, а берега становились маленькими, едва заметными в голубоватой расплывчатой дымке. Интересно было наблюдать за мелькающими мимо бортов теплохода бакенами, причём, справа проплывали красные бакена, а слева белые, вернее теплоход проплывал мимо них, а бакена оставались на месте, указывая штурманам и капитанам на препятствия на реке, опасные для судоходства.
Дул встречный северный ветер и стоять на палубе было холодно, поэтому она иногда уходила по палубе на борт или на корму, но на носовой части стоять было интересней, здесь было видно, что находится впереди и как теплоход, идя по фарватеру, плавно огибает камни, косы и расходится со встречными судами. Иногда теплоходы, поравнявшись друг с другом, давали короткие гудки, очевидно здороваясь, так же, как это принято у знакомых людей при встречах. Она даже и не предполагала, что на Енисее может быть так холодно, у них, в Забайкалье, откуда она выехала, было ещё по-летнему тепло, хотя и начался уже сентябрь. Тёплые вещи все остались в Красноярске, в общежитии, с собой была-то лишь одна лёгкая дорожная сумка с самыми необходимыми вещами на несколько дней.
Она ехала в гости к своему другу Максиму, с которым вместе училась в городе, в институте. Учились они в одной группе, на лесоинженерном факультете Сибирского технологического института и закончили уже летом первый курс. Подружились не сразу, а уже в конце курса, и то сходились как-то нерешительно, будто всё присматривались друг к другу. Она была ещё совсем молодой девчонкой, ей шёл только девятнадцатый год, среднего роста, энергичная, общительная, живая и эмоциональная, с ладной стройной фигурой и большими карими глазами, она легко вошла в студенческий коллектив и беззаботно жила с однокурсницами в комнате институтского общежития. Учёба давалась ей довольно легко, особенно точные науки, поэтому она запросто могла себе позволить вместе с девчонками проспать утреннюю лекцию, или сбежать с последней и сходить на демонстрацию какого-нибудь модного широкоформатного фильма в «Луч». Она приехала сюда учиться со своим старшим братом Василием, вместе им здесь жить было легче. Родителям было гораздо спокойнее отпускать учиться её, семнадцатилетнюю девчонку, только что закончившую школу, вместе со старшим братом, уже вернувшемуся из армии, в такой далёкий и незнакомый Красноярск. Семья у них была большая, девять детей росло, бывало, что и очень тяжело жили, но выросли все, старшие сёстры уже замужем, а она, Марина, самая младшая в семье, тоже вот уже живёт в городе и усердно грызёт гранит науки. Старшим сёстрам выучиться не пришлось, они сразу же после школы пошли работать, время тяжёлое было, не до учёбы, а их родители отправили учиться в Красноярск, пусть хоть младшие получат высшее образование. Отец всю свою жизнь работал лесником и даже когда вернулся с войны с ранением, не ушёл из леса, наверное, на такой работе было легче поднять их большое семейство, из леса всё-таки можно было иногда привезти и рыбы, и мяса, и ягод там насобирать, да и время бывало свободным, особенно зимой, для побочного приработка. Может, по стопам отца дети и пошли учиться на лесоинженерный факультет, связывая всю свою будущую трудовую деятельность с лесом.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу