Петр Мохирев - Ссыльный край

Время медленно тянулось к вечеру, Анна рассматривала, как слетевшаяся в рой мошка кишела над самой водой. На влажном тёплом иле, усевшись вплотную друг к другу, а где и прямо одна на одну, собралось несколько десятков белых бабочек – капустниц и из кустов к ним подлетали их соплеменницы снова и снова. По самому урезу воды на длинных ногах, покачивая длинноклювой головой, ходил серый куличок, ему никакого дела не было до случайно появившихся здесь людей, у него были свои заботы, он с завидным постоянством тыкал в воду своим клювом и очевидно находил там что – то съестное и вкусное. Хорошо было слышно, как бурлила на течении остроносая крестовина красного бакена. Анна не выдержала.

– Жара-то какая, искупаться бы.

– Да здесь ноги в няше утонут по колено и трава кругом, бр-р-р.

– Ничё, вечером искупаемся, после дойки, у нас там берег хороший.

– Ань, может, поедем обратно, ведь уже часа два сидим здесь, коров скоро доить надо, опять до полночи проканителимся, одна только самоходка сверху прошла, я уже несколько раз осетрам свежую воду подливала из реки, уснут они скоро, зря мы всё это затеяли.

– Сверху самоходки не для нас, мы их никак не догоним, нам снизу надо. Подождём ещё маленько, вон что-то белеться начало из-за Вампеева.

Женщины не сводили глаз с медленно увеличивающего белого пятна на горизонте. Вскоре стали видны контуры идущего вверх пассажирского теплохода. Анна тихо засмеялась.

– Дусь, да это же «Близняк» идёт, посмотри какой красавец, он похож на большую, белую птицу, раньше пассажиров перевозили колёсники – «Спартак», да «Мария Ульянова», а теперь у нас современный быстроходный теплоход появился, первый год он у нас плавает.

– Да ты что Аня, он же с пассажирами, я не поеду, хоть убей меня, не поеду, на самоходку там или «петушок» ещё куда не шло, а этот же пассажирский.

– Ну и что ж, что пассажирский, мы чё здесь зря что ли столько времени просидели?

Теплоход, оставляя за собой шлейф чёрного дыма, который медленно расползался на горизонте и превращался затем в едва заметное облачко, обогнул Сковородку и нацелился своим носом прямо на Осерёдыш.

– Пора Дуся, поехали.

– Может всё-таки вернёмся Аня, мне никаких денег не надо и туфлей магазинных не надо уже.

– Греби, давай, греби родная.

Лодка выехала на ходовой ход, её подхватило мощное течение, и она быстро стала сближаться с идущим навстречу теплоходом. Оттуда прозвучал длинный гудок, очевидно предупреждающий, что переезжать реку перед носом теплохода очень опасно. Анна подняла над головой рулевое весло и замахала им из стороны в сторону, потом сдёрнула с головы белую косынку и замахала ей, это чтобы понятней было тому, кто стоял на мостике, что не переезжаем мы реку, а выезжаем специально на теплоход. Отчётливо было слышно, как уменьшились обороты двигателей, и пассажирское судно под напором встречного течения резко снизило скорость. Под самым бортом теплохода Евдокия налегла на вёсла, чтобы выровнять скорость теплохода и лодки и затем зацепилась руками за деревянный брус, выступающий за борт теплохода и находившийся чуть выше головы. На нижней палубе, в корме стоял матрос, он ловко перегнулся через борт, принял поданную ему верёвку и быстрыми заученными движениями уложил её петлями на кнехт. С верхней палубы по служебной лестнице быстро спустился среднего роста человек в фирменной красивой форме речника и белой фуражке с кокардой впереди. Он широко улыбнулся уставившимся на него женщинам и спросил.

– Что девушки – красавицы, помощь какая нужна?

– Не-ка.

– Если кто– то из вас уехать хочет, так поднимайтесь, увезём хоть до Красноярска, место на теплоходе найдётся.

– Не-ка.

– А что же вам тогда нужно красавицы?

– Мы хотим рыбу продать. – Анна откинула подтоварину с мешковиной и показала на осетров рукой.

– Вот.

– Ах ты, какие красавцы лежат, да где же вы их взяли– то?

– Сами поймали.

– Да неужто сами, и что, живые ещё?

– Конечно живые, вон ещё жабрами шевелят.

– Конечно купим, давайте их сюда.

Стоящий рядом матрос принял концы верёвок и быстро выдернул рыбин на палубу теплохода, а человек с верхней палубы – наверно это был штурман – подал руку Анне, и так же быстро, как матрос осетров, выдернул её из лодки и поставил рядом с собой. Евдокия покидать лодку наотрез отказалась. Штурман кому-то махнул рукой, и двигатели снова зашумели, за кормой теплохода появились страшные буруны воды от крутящихся огромных винтов. Как бы оправдываясь, штурман заявил.