Элисон Скотч - Мелодия во мне

Я вдруг вспомнила Андерсона, вспомнила, как он рассказывал, что, несмотря на сильнейшие снотворные, просыпается каждую ночь в холодном поту от тех кошмаров, которые ему снятся.

– Так что, как видите, особой моей заслуги в этом геройском поведении нет. Сами подумайте!

– И все равно! Я вам очень благодарен! Если хотите знать, ваша история, то есть вы! – она изменила и мою жизнь тоже. Я ведь с восемнадцати лет мечтал вырваться за пределы Айовы. Надеюсь, сейчас у меня получится!

– То есть, получается, вы хотите использовать меня в качестве буксира? Или подъемного рычага?

Глаза его делаются огромными-огромными, как блюдца, и сам он выпрямляется, словно от удара хлыста.

– Да шучу я! Шучу! – Я тороплюсь разрядить ситуацию. Кто он, этот парень? Почему его лицо так мне знакомо? И почему я веду с ним себя так, словно мы знаем друг друга много-много лет?

– Вы совсем не такая, какой я ожидал вас увидеть. Ничего от той женщины, про которую я собирал информацию, готовясь к встрече с вами.

Ну наконец-то! Хоть кто-то разморозит меня! Как говорится, кто ищет, тот всегда найдет!

Но вслух я роняю нечто очень нейтральное.

– Так вы собирали обо мне информацию? Интересно! Тогда наверняка вы обо мне знаете гораздо больше, чем я сама.

– Элинор Слэттери, тридцать два года. Имя дали в честь знаменитой песенки The Beatles «Элинор Ригби», но родные и друзья зовут вас просто Нелл. Выросли в Бедфорде, штат Нью-Йорк. У вас есть младшая сестра, Рори Слэттери. Она на пять лет младше вас. Вы дочь Френсиса Слэттери, гения живописи, стоящего у истоков поп-арта начала шестидесятых. Он дружил с Энди Уорхолом. А потом вдруг исчез, ушел в затвор, стал настоящим отшельником, и уже много лет о нем ничего не слышно.

– Вот как? – Я чувствую, как ускоряется мое сердцебиение. – А я думала, что папа уже умер.

– Умер? С чего вы взяли? – Он разражается жизнерадостным смехом, видно, забыв о том, что речь вообще-то идет о жизни и смерти. – Жив-здоров, насколько мне известно. Во всяком случае, мне не доводилось читать сообщений о его смерти.

Я судорожно вздыхаю, пытаясь осмыслить услышанное. Мама говорила, что его больше нет. Наверное, я просто неправильно истолковала ее слова. Нет – это просто значит, что его нет с нами. То есть она имела в виду, что он ушел от нас, исчез из нашей жизни. Вот я и решила, что отец умер. Я молча грызу заусенец на своей здоровой руке, той, что со шрамом.

– Продолжайте! – роняю я после короткой паузы.

– Но какое бы искусство он ни представлял, андеграунд или не андеграунд, как художник он был великолепен. Вполне возможно, он великолепен и до сих пор. Собственно, именно благодаря его творчеству вам с сестрой и удалось организовать свою галерею. Вы продали несколько его ранних работ, то есть с самого начала подогрели к себе интерес и со стороны посетителей, и в среде специалистов, потом очень быстро наладили связи с известными коллекционерами, которые почти в полном составе явились на ваш самый первый вернисаж. И буквально за пару лет завоевали себе очень солидную репутацию в мире искусства. А ведь ваша галерея открылась менее шести лет тому назад. Рори только-только выпорхнула из ворот колледжа.

– А что вы имели в виду, когда сказали, что он стал отшельником? Что такое уйти в затвор? Поясните, пожалуйста.

– Уйти в затвор? – растерянно переспрашивает он, видно, вполне искренне удивляясь тому, что именно ему приходится заполнять те пустоты в моей памяти, в которых раньше хранилась информация о моих родных и близких. – Ну это я так образно выразился. Просто в один прекрасный день он собрал свои вещи и исчез в неизвестном направлении. Вам тогда, насколько я помню, было тринадцать лет. И с тех пор живет себе где-то в полном одиночестве. Как тот же Сэлинджер, к примеру! – Он сконфуженно умолкает. – Впрочем, имя Сэлинджера мало что вам скажет сейчас.

– Ничего не скажет! – соглашаюсь с ним я.

Мысленно пытаюсь представить себе, какой я была подростком: длинные волосы, брекеты на зубах, платьице в мелкую клетку со смешными оборками и воланами. И меня вдруг почему-то накрывает волна такой острой жалости к этой немного несуразной девочке. Можно лишь догадываться, какой эмоциональный удар пришлось ей (то есть мне!) пережить, когда отец оставил семью. Бросил всех нас именно тогда, когда я больше всего нуждалась в его присутствии, в его советах, в его помощи, чтобы стать самой собой, нащупать свой собственный путь в жизни. Конечно, я молчу и не собираюсь высказывать все свои горестные мысли Джейми. С чего бы это мне делиться с ним сокровенным? Ведь мы же видим друг друга в первый раз. Но все равно я очень хочу, чтобы именно этот парень собрал для меня воедино тот пазл, в который превратилась вся моя прошлая жизнь. Так пусть же он решит для меня эту головоломку! А потом преподнесет мне ее в качестве подарка, в нарядной такой упаковке, с бантом, все как положено.