Сарей Уокер - Диетлэнд

Между приемами пищи я справлялась с голодом, обмакивая листья зеленого салата в горчицу (совет от Глэдис) — закуска с практически нулевой калорийностью, все равно что есть воздух. Тем не менее, я хотя бы что-то жевала и глотала. Глэдис также советовала делать упражнение «Джек-попрыгунчик» всякий раз, когда я почувствую голод (даже в общественных местах), пить воду литрами и делать записи в блокноте:

1. После приема пищи я чувствую себя: сытой, до некоторой степени сытой, голодной, очень голодной: очень голодной

2. Мое настроение сейчас: хорошее, нейтральное, плохое, отвратительное: хорошее

3. Сегодня я думаю о еде: только во время приема пищи, иногда, постоянно: постоянно

Я едва не потеряла сознание от голода. Как-то раз на кухне ресторана я резала болгарский перец. Два, три, четыре кусочка на моей разделочной доске. Их становилось больше. Дрожащими руками я отложила нож. Меня качнуло назад. Я задела рукой сковороду. Она опрокинулась, разливая шипящее масло на пол; гребешки разлетелись по всему полу. Эльза забеспокоилась и стала настаивать на том, чтобы я пошла домой. Но я вернулась к перцам и резала, резала, резала, а руки дрожали [10] «Докладная записка: [Имя зачищено] от старшего вице-президента [имя зачищено], копия Юлайле Баптист (3 февраля, 1982): «Имей в виду, [имя зачищено], засудить нас не могут! (Несмотря на ту даму из Тусона и ее заявления.) 850 калорий в день достаточно для поддержания организма. Плевать на статистику Всемирной организации здравоохранения. Есть большая разница между голодающим африканцем и толстым американцем. Кроме того, наша литература говорит, что это 1200 калорий в день, что совершенно безопасно». («Приключения в Диетлэнде». Приложение 1. Внутренняя переписка сотрудников «Империи «Баптист». Стр. 333.) .

Я мечтала забить желудок едой, что окружала меня на кухне ресторана, но мое сознание умоляло мое голодное «я» быть разумным и не срываться. У мамы Николетты, помешанной на философии «Худого дозора» и анорексички на грани, была наклейка на бампере машины с надписью: «Ни один десерт не сравнится со сладким вкусом того, что ты — худышка!» Увы, я никогда не знала этого сладкого ощущения. «Но если я буду есть только еду из розовых лоточков и разрешенные закуски, через девять месяцев я узнаю, каково это — быть худышкой!» — неустанно повторяла я себе. Тот факт, что моим мучениям придет конец, что я знала дату моего условно-досрочного освобождения, поддерживал меня, помогал жить. Раз или два я думала о том, чтобы спрыгнуть с крыши ресторана, но я отгоняла от себя такие мысли.

Вернувшись после работы в дом на Харпер-лейн, я быстро проглотила крошечный безвкусный ужин и забралась в кровать; бодрствование было подобно мучительнейшим пыткам. Утром мне тоже не удалось расслабиться под струями теплой воды в душе: я обнаружила, что слив всего за несколько секунд забился комками темных мокрых волос — моих волос.

— Ты, должно быть, была очень хорошей баптисткой на этой неделе! — ахнула Глэдис, когда в очередной раз взвешивала меня в клинике [11] «Докладная записка: Юлайле Баптист от старшего вице-президента [имя зачищено] (12 ноября, 1985): «Невозможно переоценить важность использования понятий нравственности и морали, когда мы говорим о нашей диете с клиентами или представителями средств массовой информации. Само только название «баптистов» должно внушать доверие и покорность. Когда «баптистка» теряет вес, она «хорошая баптистка», когда отклоняется от программы — «плохая». «Ну, Розмари, как ты вела себя на этой неделе — хорошо или плохо?» Такой язык должен быть реализован во всех клиниках незамедлительно». («Приключения в Диетлэнде». Приложение 1. Внутренняя переписка сотрудников «Империи «Баптист». Стр. 337. N.B. См. также: Монтроуз Д. «Американская культура диеты и ее корни в христианском повествовании» // «Вопросы диетологии» № 1 (1999): 124–146.) . Другие баптистки тоже были заинтересованы в моем прогрессе и без спросу приподнимали рубашку, чтобы взглянуть на мои живот и бедра. Взвешивание было самым радостным моментом той недели. Я была хорошей целый месяц и сбросила тринадцать килограммов.

Наступил июль, и отец отправил мне ежегодный авиабилет из Лос-Анджелеса до Бойсе, но я сказала, что не могу прилететь к нему. У меня не было возможности перевезти с собой все нужные «баптистские» замороженные обеды, а есть обычную еду я не могла.

— Ты не навестишь меня из-за какой-то диеты? — недоумевал папа.