Ксения Букша - Счастье-то какое! (сборник)

Леся считает деньги. Считает везде и всегда. Считает, таская тяжелые баулы из подвала в отделение, считает, разглаживая складочки на халатах врачей, считает дома, в автобусе, на улице. Сколько будет двадцать восемь (проезд) плюс четырнадцать (булочка, не удержалась) плюс еще двадцать восемь (опять проезд) плюс триста девяносто шесть (магазин) плюс двести (отдала в садик на подарок Миланке) плюс сто пятьдесят (положила на телефон себе, маме и Андрею)? Такие несложные вычисления она производит изо дня в день и каждый день корит себя за результат.

Можно было бы обойтись без булочки, или купить другие макароны, или не класть денег на телефон матери – всё равно она никуда не звонит. Еще Леся иногда думает, что можно было бы плюнуть и не платить кредит – многие ведь плюнули. Но она боится коллекторов. Леся слышала, что когда банки продают своих должников коллекторам, жизнь человека превращается в ад. Эти самые коллекторы, а точнее сказать, бандиты, пишут похабные надписи на дверях должников (Леся сама видела на двери у соседа), беспрерывно звонят по телефону и в домофон, могут подкараулить у дома. А могут даже украсть ребенка. Что-то такое недавно случилось в соседней области – коллекторы украли ребенка или даже не украли, а избили его, после чего ребенок остался инвалидом… Может быть, не совсем так, потому что Леся слышала эту новость от Ирины, а та – от медсестры, но от одной мысли о том, что с Андреем или Миланкой может что-то случиться, у Леси сжимается сердце.

Лесе жалко своих детей. Они не заслужили такой матери. Андрей учится без троек, Миланка участвует в садике во всех концертах. А она – жалкая неудачница без образования, нищая, загнанная в угол, постоянно раздраженная и уставшая. Когда дети вырастут, что они вспомнят? Ни нормальных семейных вечеров, ни турпоходов, ни даже просто совместных походов в кино в ближайший торговый центр… Даже в «Макдоналдс» она их не сводила, хотя обещает уже второй год.

Леся морщится, пытаясь справиться с наваждением. Раньше такие мысли ей в голову не приходили. Раньше ей казалось, что она сильная. Ну, по крайней мере, живучая. Что она всех вытянет на своей шее – и маму, и Андрея, и Миланку. А если шея переломится, она вцепится в них руками и ногами и будет тянуть, тянуть, пока не дотащит их до суши, до счастливого будущего, которое обязательно ждет ее и ее детей. Каким было это будущее? Леся не знала, она не задавала себе таких вопросов. Но она знала, что оно обязательно наступит. Иногда ей виделся директорский кабинет, в кресле которого важно сидел возмужавший и солидный Андрей. Иногда она видела Миланку, рассекающую по миру с мужем-миллионером и маленькой собачкой и говорящую на пяти языках. Видела себя в столовой санатория (они туда ездили с мамой, когда Лесе было пять лет), обедающую вместе с другими отдыхающими – умиротворенную и преисполненную собственного достоинства. Она съест только суп и салат, а от второго и десерта откажется, потому что дети перед отъездом до отвала забили холодильник в ее номере. А сейчас Леся не видит ничего. Маленькие цифры, путаясь, выпрыгивают из Лесиной головы, сбиваются в стайки и мельтешат перед ее глазами, не давая разглядеть, что там, впереди…

В кастелянскую заходит Валентина – старшая медсестра – и отрывает Лесю от грустных раздумий.

– Вот, – кладет на стол перед Лесей пакет с пирогами и конфетами, – помяни моего Коленьку, сегодня полгода ему. И деткам отнеси, пусть помянут.

У Валентины полгода назад умер муж. Леся помнит этот факт только по той причине, что их заставили скидываться по триста рублей на похороны.

– Спасибо, Валя, помяну, – покорно отвечает Леся и косится на пакет. Конфеты шоколадные – это хорошо, Миланка будет счастлива. – Ну как ты? Отошла маленько?

– Отошла, – Валентина ищет взглядом, куда присесть, но не находит, а потому отвечает коротко: – Что делать, надо жить дальше. Вот Сашке моему пенсию по потере кормильца назначили. Пятнадцать тысяч. Как-то будем жить.

– Сколько? – переспрашивает Леся.

– Пятнадцать.

Леся считает молниеносно. Пятнадцать плюс пятнадцать да еще двенадцать. Сорок две. Кредит она брала без поручителей, а взять с нее нечего – квартира записана на мать.

Работа у Леси для такого дела – лучше не придумаешь. В туберкулезном диспансере многих больных лечат изозидом. Леся в точности не знает, что именно содержит это лекарство, но, по слухам, оно очень токсичное. Не раз слышала жалобы больных, мол, лечат от одного, а в результате калечат другое. Всем работникам больницы тоже раз в неделю колют этот самый изозид – в небольших дозах, для профилактики. Санитарка тетя Галя говорит, что это их всех государство «хочет потравить». Но Леся так не считает – кому они нужны, травить их еще. Сами помрут. Как Леся, например…