Соня Фрейм - Опасный возраст

Мы смотрели друг на друга еще некоторое время, и я ее поцеловал. Все произошло естественно и легко, словно момент уже был отшлифован сотнями профессиональных сценаристов.

Ее губы были мягкими и влажными. Я хотел их даже укусить до легкой боли, настолько мне понравилось ее целовать. Но лучше всего я запомнил самый первый момент, когда наши губы только соприкоснулись.

Нас словно отсекло от мира.

Иногда я до сих пор пытаюсь найти ту реальность, в которую мы тогда вдвоем провалились. Она возникла между небом и крышей, и в ней существовало лишь наше ощущение друг друга. Но дверь туда открылась только раз.

Когда мы наконец-то оторвались, то поняли, что просто так друг друга не оставим. Ни за что.

Так у меня появилась девушка, и это оказалось до ужаса странным. Конечно, я задумывался, каково это — иметь отношения, но примеры вокруг меня большей частью приводили в ступор. Антон и Маша словно репетировали сцены из порно на публику. Кирилл бросал девушек после пары месяцев. Кэнон с Никоном утверждали, что они за свободные отношения и чайлдфри, а сами ревновали друг друга к каждому столбу. Я не чувствовал, что мне это необходимо. Но, оказывается, необходимость определяется личностью другого человека. Алина превратилась в неотъемлемую часть меня.

С тех пор мы проводили вместе все свободное время. Я не мог на нее насмотреться: на эти ровные тонкие полосы бровей, веснушки (на левой стороне носа на две больше, чем на правой), глаза как конфеты, запястья такие тонкие, что я каждый раз боялся их сломать… Это все была она. Я мог разглядывать ее бесконечно, спрашивая себя, как получилось, что кто-то такой чудесный вдруг достался мне?

После занятий я шел в торговый центр и ждал, пока она закончит. Моим любимым делом стало устроиться в одном из кафе напротив и наблюдать, как она работает. Алина всегда была улыбчива и приветлива, и не из-за профессиональной выучки. Она правда старалась быть искренней. Покупатели ее любили и постоянно приставали с вопросами. Пока она крутилась в своем маленьком королевстве парфюмерии, я смотрел на нее издалека, положив голову на сложенные руки. Во мне разливалось странное, незнакомое чувство. Это была какая-то особая разновидность покоя, отдающая почему-то сытостью и умиротворением. Так вот что люди зовут счастьем.

Иногда оно походило на пламя маленькой свечи, горящей где-то внутри. Это происходило, когда она была рядом.

Мы постоянно о чем-то болтали. Я и представить не мог, что смогу так свободно с ней трепаться, несмотря на то что наши взгляды сильно контрастировали. Мы были как свет и тень. И каждый раз я стыдился своей тени. Мне все еще казалось, что я мало что могу предложить ей. В редкие минуты молчания Алина замечала это и обнимала меня так крепко, что я начинал задыхаться.

А иногда она говорила странные вещи.

— Ты красивый, — задумчиво произносила она, разглядывая меня затуманенным взглядом. В этот момент она была далеко от меня, хотя сидела рядом. Она смотрела на меня как во сне. — А этот шрам делает тебя еще красивее.

Я проваливался под землю. Мне никто не говорил такого. Да я и не считал себя красивым. Может, скорее, не страшным.

Ее слова были мне чужды, они никогда не выражали моей сути. Но Алина всегда видела что-то свое. Кажется, так устроены девочки.

Я узнавал о ней все больше. Вся ее жизнь, казалось, была на виду. Элитная школа, где она одна из лучших учениц, хотя не всегда в ладу с математикой. Свободно говорит по-английски, по-французски и еще сама начала учить итальянский. Обожает своих близнецов, называет их потешными и постоянно показывает фотографии, где два младенца терзают собаку или швыряются едой. Сама подбирает какие-то мелодии на синтезаторе, который остался от старшей сестры. Сестра уехала в Гонконг, потому что вышла замуж за китайского финансиста, и шлет открытки с небоскребами.

Родители достаточно свободных взглядов и не привыкли себе в чем-то отказывать. Но отец строит всю семью, от матери до сенбернара, даже находясь в командировках. Его можно увидеть чаще по телевизору, чем дома. Между ним и матерью большая разница в возрасте. Из-за его востребованности в мире науки им приходилось часто переезжать. Алина успела в детстве пожить в Париже, во Франкфурте и в Осло. В нашем непримечательном городе они остались на три года, и она страшно боялась, что придется снова уехать.

— Я привыкла, понимаешь? Нельзя вот так, брать человека и увозить. Это как выдрать дерево с корнями. Я уже пустила эти корни! — эмоционально объясняла она.