Лара Вапняр - Пока еще здесь

– Что? Нет!

– Знаю-знаю.

– А она?

– О, я ее вообще не интересую.

– Вот и хорошо!

Он заговорил о свиданиях по интернету, о том, как это утомительно, да и выбирать стало почти не из кого, потому что вечно выскакивают одни и те же фотографии. И как наверняка женщины, в очередной раз напарываясь на его профиль, реагируют так же: “О, этот парень все еще здесь!” И как это все угнетает.

Он посмотрел на Регину, надеясь услышать что-то утешительное.

Но Регина молчала. Ей было жаль Вадика, но было и очень досадно. Что такого в этой Вике, что мужчины сходят по ней с ума? А Вадик, между прочим, мог бы и спросить: как она, Регина? Хотя бы из вежливости, если уж не из искреннего интереса!

– Мне пора, – сказала она, поднимаясь.

Уже почти у выхода Вадик крепко сжал ее в объятиях и сказал, что стоит просто побыть с ней, и ему уже легчает.

Регина улыбнулась. На Вадика было невозможно долго сердиться.

– Вадик, – спросила она.

– Да?

– Как ты думаешь, я могла бы заботиться о ребенке?

Вадик рассмеялся, стряхнул крошки с ее шарфа.

– Если под этим имеется в виду съесть ребенка – то конечно!

– Большое спасибо!

Сам того не понимая, Вадик ей очень помог. Он подтвердил правильность ее решения.

Она поступила честно и именно поэтому-то благородно, рассудила Регина на обратном пути. Упиваясь собой, она стала развивать эту мысль. Есть множество женщин, которые не хотят и не испытывают потребности заводить ребенка, но лишь немногие готовы это признать. Скольких женщин она встречала и в России, и в Америке, у которых были дети не потому, что они так уж хотели или нуждались в них, а просто потому, что они не хотели оказаться не у дел. “Не то чтобы я хотела ребенка, но я точно не хотела не иметь его”, – сказала ей глубоко беременная племянница Боба за семейным ужином в День благодарения. Что ж, Регина категорически не желала ребенка и не собиралась переживать, что останется не у дел. Ей была отвратительна идея, что женщина не в состоянии вести полноценную жизнь, не имея детей. Она вполне преуспела в устройстве собственной независимой и интересной жизни. Жизни, которой можно только позавидовать. Просто все сошлось разом – смерть матери, потом замужество и эмиграция, и это слегка сбило ее с накатанного пути. Но она в любой момент может отыграть все назад. Больше никакого “Ешь и смотри”!

На той же неделе она написала Инге с просьбой дать ей хоть какой-нибудь перевод. Что-то, за что никому не хотелось браться. Все равно что. Пусть даже невыносимо трудное и занудное.

Ответ пришел неожиданно быстро. “Конечно, – писала Инга, не утруждаясь приветствиями. – У меня есть кое-что как раз для тебя”. Речь шла о канадском романе под названием “Будни”, который вышел на английском пару лет назад, был объявлен гениальным и захватывающим, чем-то средним между Прустом и Мунро, но не смог привлечь широкого читателя. Поэтому издательству Инги удалось купить права за бесценок. Роман рассказывал историю канадки, которая, живя где-то на далеком севере, растила трех своих детей после того, как муж скончался от рака.

У Регины закружилась голова. Дети и рак – две темы, от которых ей делалось нехорошо, и Инга прекрасно это знала. Значит, она до сих пор зла на Регину. Ничего, Инга ни за что не узнает, как ей больно, Регина не доставит ей такого удовольствия.

“Прекрасно!” – ответила Регина и немедленно закачала роман в планшет.

Повествование велось от лица Шайенн. Начинался роман с описания варки каши, растянувшегося на тридцать страниц. Восемь из них были посвящены процессу извлечения из кастрюли угодившего в нее жука. Читая книгу, Регина сама себя чувствовала жуком, потонувшим в кастрюле овсянки, но ощущение это было на удивление приятным. А потом появились трое детей. Со своими гадкими привычками, беспрестанными болячками, глупыми бреднями. Они заполонили собой все пространство чуть не до удушья. Но Регина понимала, что стоит ей бросить перевод, как чудная картина ее состоявшейся жизни рассыплется на куски. Искус отказаться был велик, и она курсировала между письменным столом и диваном у телевизора, перемежая, а порой и заменяя работу “Ешь и смотри”, но всегда возвращалась к книге.

Прошло недели три с “Буднями”, и Регина как раз заканчивала один сложный кусок и собиралась вознаградить себя новой серией “Мы – шпионы” и остатками чили, как вдруг в почте возникло письмо от тети Маши. У Регины страшно сдавило где-то над глазами. Палец завис над клавишей, не в силах нажать “открыть”. И тут запищала микроволновка, оповещая, что чили готово. Она решила сначала сходить на кухню и вынуть тарелку, но ужаснулась собственной трусости и нажала клавишу. Голову так сдавило, что она едва понимала прочитанное. Но в письме явно не было нападок. Общий тон скорее даже любезный.