Арундати Рой - Министерство наивысшего счастья

Нареш Кумар, друг Саддама, был одним из пяти шоферов промышленника-миллиардера, который содержал в Дели похожий на королевский дворец дом. В гараже дома стояла целая армада дорогих машин — несмотря на то, что их владелец проводил в Дели не больше трех-четырех дней в месяц. Нареш Кумар приехал на кладбище за всей компанией на серебристом хозяйском «Мерседес-Бенце» с обитыми кожей сиденьями. Зайнаб села впереди на колени к Саддаму, а все остальные сгрудились в салоне. Тило никогда не представляла себе, что когда-нибудь прокатится по улицам Дели в дорогом «Мерседесе», но потом быстро сообразила, что у нее просто очень ограниченное воображение. Пассажиры дружно вскрикнули, когда машина, взяв с места в карьер, стремительно набрала скорость. Саддам наотрез отказался говорить, куда он их везет. Проезжая по Старому городу, все они липли к окнам, надеясь, что их увидят друзья и знакомые. В Южном Дели обстановка изменилась. Пассажиры настолько не соответствовали машине, в которой ехали, что многие бросали на них удивленные, а подчас и сердитые взгляды. Немного испугавшись, они подняли стекла окон. Они остановились на обрамленном деревьями перекрестке перед светофором, когда увидели группу хиджр, собиравших милостыню. На самом деле они просто подходили к машинам и принимались колотить в окна, требуя денег. Люди в машинах делали все, что могли, чтобы не встречаться с хиджрами взглядом. Когда же они узрели серебристый «Мерседес», все четыре хиджры наперегонки устремились к нему, чуя добрую поживу. Кто знает, может быть, там внутри сидит наивный иностранец? Они были страшно удивлены, когда стекло опустилось до того, как они успели постучать, а Анджум, Саида и Ниммо Горакхпури, улыбаясь, поприветствовали их ударом рук с растопыренными пальцами. Встреча быстро превратилась в оживленный разговор. К какой гхаране принадлежит эта четверка? Кто их устад? Кто ее устад? Все четверо просунули головы в салон «мерса», вызывающе выставив на улицу задницы. Когда зажегся зеленый, машины сзади начали нетерпеливо сигналить. В ответ водители услышали весьма изобретательную непристойную брань. Саддам дал им сто рупий, свою визитную карточку и пригласил на свадьбу.

— Вы непременно должны прийти!

Улыбаясь, они попрощались и, покачивая бедрами, лениво прошли назад к тротуару между нетерпеливо гудящими машинами. Когда «Мерседес» сорвался с места, Саида сказала, что хирургия по изменению пола достигла больших успехов, стала лучше, дешевле и доступнее для людей, и поэтому хиджры скоро исчезнут.

— Никому больше не придется испытывать то, что пришлось пережить нам, — заключила она.

— Ты имеешь в виду Индопак? — ехидно заметила Ниммо Горакхпури.

— Не все было так уж плохо, — вставила слово Анджум. — Это будет просто позор, если мы вымрем, как динозавры.

— Нет, именно, что все было плохо, — горячо возразила Ниммо Горакхпури. — Ты забыла этого шарлатана доктора Мухтара? Сколько он из тебя выжал денег?

Автомобиль, словно стальной пузырь, несся по улицам — широким и ровным, узким и ухабистым — больше двух часов. Они проехали плотно застроенные кварталы многоквартирных домов, мимо гигантских бетонных парков развлечений, мимо пышных дворцов бракосочетаний, мимо огромных, высотой с небоскреб, статуй — Шивы в набедренной повязке из гипсовой леопардовой шкуры, с гипсовой коброй, обвившейся вокруг его шеи, колоссального Ханумана, склонившегося над путями метрополитена. Они проехали по чудовищно большой эстакаде, обширной, как пшеничное поле, — с двадцатью полосами, заполненными несущимися автомобилями, — и обрамленной с обеих сторон высоченными башнями из стекла и стали. Однако стоило им свернуть с эстакады на боковую дорогу, как они очутились в совершенно ином мире — мире немощеных, не разделенных на полосы, нерегулируемых, неосвещенных, диких и опасных дорог, где автобусы, грузовики, волы, рикши, велосипедисты, носильщики с ручными тележками и пешеходы вели друг с другом беспощадную войну за выживание. Один мир пролегал поверх другого, не утруждая себя остановками, не интересуясь, как чувствует себя расположенная под его колесами другая вселенная.

Стальной пузырь продолжал лететь дальше — мимо кварталов жалких лачуг и промышленных зон, над которыми стлался ядовитый белесый туман, мимо железнодорожных путей, проложенных в горах мусора и обрамленных трущобами. И вот, наконец, они достигли цели путешествия, его края. Здесь сельская местность пыталась быстро, неуклюже и даже трагично стать городом.