Владимир Топилин - Когда цветут эдельвейсы

— Нет! Всегда — не пойдет! Вся хитрость в том, что свежим мясо будет только сегодня, а значит, и весь вкус только в этом котелке. Завтра уже будет не то!

— Ага! Значит, завтра буду готовить я? И получается, что из моих рук еда невкусная?

— Ну что ты! Я хотел сказать совсем не это! — И, переключившись на другую тему, воскликнул: — Посмотри-ка на Волгу!

Медленно бредущая от места трапезы собака тяжело покачивала надутыми боками и едва передвигала ноги. Добравшись до лежанки, сука бухнулась на отяжелевший бок и, чуть дыша, растянулась во всю длину тела.

— Волга! Зря ты оставила свою трапезу — конкуренты не дремлют! — Он мотнул головой в конец поляны, где над останками оленя черным «мессером» уже завис таежный ворон. Почуяв запах свежей требухи, он громким клекотом сзывал на пир собратьев, которые не заставили себя долго ждать и слетались на зов со всей округи.

Приподняв голову, сука посмотрела на незваных гостей, довольно резво подскочила и поспешила на охрану своей собственности. Птицы тотчас поднялись в воздух, громко заорали, выражая недовольство резким и пугающим пикированием. Но на Волгу эти уловки уже не действовали: она устроилась в метре от останков и, смачно зевнув, развалилась вновь, не обращая внимания на воров. Им ничего не оставалось, как разлететься по ближайшим кедровым макушкам и, нахохлившись, косить глаза на собаку.

— Ждать придется долго, — обращаясь к воронам, сказал Васька, — теперь она оттуда вообще не отойдет!

Как Васька и предполагал, погода восстанавливалась: появлялась видимость, между облаков выглядело ласковое солнышко, согревая парившую землю.

Но нарастающий ветерок приносил холод — первый предвестник быстро наступающей зимы.

— Помощник! — радостно воскликнул Васька.

— Кто помощник, в чем помощник? — переспросила не понявшая его Оля.

— В нашем деле, — пояснил он и приподнял вверх палец. — Слушай!

Она повернула голову к кедрам и сразу же все поняла. При резких порывах ветра с деревьев градом слетали намокшие шишки, которые глухо тукали, достигая земли.

— Теперь можно заняться орехом. Пара дней в запасе у нас еще есть!

Ольга промолчала, тоскливо вспомнив свой недавний опыт. Тяжело пошевелив уставшей, ноющей поясницей, улыбнулась:

— Завтра с утра и начнем!

— Чего?! Как это завтра? Сегодня же! Вот поедим мяска — и за работу! У нас с тобой каждый день на учете!

Непоседу Ваську трудно оставить без работы. Он не мог просидеть без нее и часа, не говоря уж о том, чтобы целый день проваляться на нарах, ни к чему не притрагиваясь. В его организме действовала какая-то пружина, постоянно подталкивающая к движению и работе. Но истинную причину своей работоспособности знал только он сам: не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, ибо время не воротишь! И эта пословица, как никогда, важна в тайге, где на учете не только день, но и час.

Не успела Оля и глазом моргнуть, как на подпирающем сени столбе уже висел ящик-барабан, прихваченный Васькой на пару гвоздей. Процесс дробилки очень прост: крути ручку да успевай кидать в бункер шишки.

Вращающийся валик-ерш без труда жует податливые плоды и, раздавливая, выпускает из своих цепких когтей на расстеленный внизу брезент. Несмолкающий ручей ореха и шелухи сыплется из барабана, очень быстро образуя приличную горку. Затем следует недолгое просеивание через два сита: более крупное — для ореха, мелкое — для шелухи, а чистейший орех коричневым золотом осыпается в объемистый мешок.

Ни разу не видевшая обработки шишек, девушка удивляется простоте процесса и его качеству:

— Я думала, что мы шишки повезем на вертолете! А тут на тебе: час работы — мешок ореха!

— Если шишками возить — это сколько же надо вертолетов? — смеется Васька. — Посмотришь, сколько отбросов будет. Зачем возить домой лишний сор?

— И это все придумал ты?

— Что ты! Это наши отцы и деды, да и не за один год, а может быть, за века!

Сбор падалки Васька берет на себя и быстро, без устали суетится меж стволов деревьев, подтаскивая к общей куче набитые до отказа кули. Ольга торопливо крутит ручку барабана, стараясь побыстрее закончить с надоевшим орехом. Но куча не уменьшается, а увеличивается. Как она ни старается крутить, просеивать, пересыпать — Васька все же бегает быстрее. За несколько часов гонки объем собранного урожая увеличивается вдвое.

Искоса наблюдая за ним, Ольга поражается его расторопности.

— Откуда у тебя столько энергии? — уже в который раз спрашивает она, когда практически в сумерках заканчивается трудовой день. — Ты хоть когда-нибудь устаешь?