Владимир Топилин - Слезы Чёрной речки

Спустившись в долину, нашел укромное место в глухой чаще для стоянки. Коня, карабин и золото решил оставить здесь. Заранее придумал историю: заблудился в тайге, случайно вышел на прииск. Если спросят, откуда пришел, местом жительства выбрал первое, пришедшее на ум название, — поселок Таежный.

Прежде чем показаться на глаза старателям, поднялся на небольшой пригорок, долго наблюдал с подветренной стороны, чтобы не почуяли собаки. Прииск оказался небольшим: несколько избушек у кромки леса, общая конюшня, отвалы перемытого песка вдоль речки. Длинный, деревянный станок для промывки золота — бутара, к которому со всех сторон тянулись деревянные тротуары, широкие кедровые доски, где мужики и бабы на ручных тачках подвозили золотоносный песок. Два человека накидывали в бутару грунт, еще двое царапками прогоняли его по всей длине станка. У избушек поварихи колдовали над большим казаном, готовили еду. Тут же рядом с ними находились дети разного возраста. Кто-то колол дрова, другие поддерживали огонь, третьи возились с грудниками. Общее количество людей вместе с детьми около тридцати душ.

Янис никогда раньше не был на местах добычи золота. Поэтому с интересом, забыв, зачем он здесь, наблюдал за трудоемким процессом. Прошло немало времени, прежде чем вспомнил. Присмотревшись более внимательно, убедился, что милиции и начальства нет.

Вечерело. С прииска потянуло запахом каши. Старатели бросили тачки, лопаты, сгрудились над бутарой, снимали отмытое за день золото. Янис подождал еще какое-то время, решив не выходить в самый ответственный момент. Понимал, что в такую минуту он нежеланный гость. Возник из укрытия тогда, когда люди стали рассаживаться на ужин за длинным столом под навесом от дождя.

Первыми его увидели собаки. Подскочили с насиженных мест, с громким, предупреждающим лаем бросились на него. Окружили, яростно кидаясь, стараясь укусить его и поджавшую хвост Елку. Несмотря на это, он неторопливо, придерживая на поводке у ног лайку, продвигался к костру.

Старатели заметили, сгрудились в кучу. Кто-то схватил ружья, остальные напряженно ждали, когда он подойдет ближе. Женщины, спрятавшиеся за спинами мужиков, крестились, дети, не скрывая любопытства, сделали несколько шагов навстречу.

— Здравствуйте! — приветствовал Янис издали. — Скажите, пожалуйста, куда я попал?

— И тебе будь здоров, коль не шутишь, — угрюмо ответил за всех седобородый, пожилой мужик и прикрикнул на собак. — Уймитесь вы, оглашенные!

— Скажите, мужики, где нахожусь? — повторил свой вопрос он. — А то восьмой день как плутаю.

— Кто такой будешь? — строго спросил другой, среднего возраста старатель и выстрелил в него злыми глазами. — Чего по тайге шарашишься?

Он назвал свое имя, опять начал оправдываться.

— Откуда будешь? — не дослушав, перебил тот же злой старатель.

— Из Таежного поселка я, что по Кану.

Все переглянулись. Кто-то по незнанию нахмурил брови, другие пожали плечами. Злой мужик покосился на товарищей, недоверчиво усмехнулся:

— Что-то я не знаю такого поселка, все места там исходил. Врешь ведь!

— Да что мне врать! — настаивал Янис. — Небольшой поселок наш, в верховьях стоит… Заплутал я. В тайгу на зимовье ходил, отец отправил. Назад шел, сбился с тропы.

— Как можно заплутать? Солнце над головой, утром на востоке встает, на западе садится. Тут дураком надо быть, чтобы не определиться. Реки все на север бегут. Что же, мозгов совсем нет?

— Те дни дождь шел, солнца не было. А потом далеко видно зашел, хорошо, вас увидел.

— А что без ружья-то? Как одному в тайге без ружья можно?

— Ружье там, на избушке оставил. Думал, что таскать зря? До поселка недалеко вроде.

Старатели замолчали, переглядываясь друг с другом: верить или нет?

— Говорок-то у тебя какой-то ненашенский, — вставила слово рябая тетка из-за спины. — Будто баба корову доит, уговаривает!

Все засмеялись, а седобородый мужик спросил:

— Что скажешь? Бабы, они ведь народ такой, всю правду из-под юбки видят! Видно, что ты не русский.

— Так и есть. Латыш я.

— Ссыльный, что ли? Или из переселенцев?

— Из переселенцев.

— Что-то за всю жизнь ни одного латыша в тайге не видал, — заметил тот самый злой старатель. — Они, вроде, как землю пашут да коровам хвосты крутят.

— Не знаю… Дед мой, а потом отец всегда промыслом занимались.

— Ладно вам, пристали к парнишке! — перебила всех рябуха. — Видите, на нем лица нет. И так намаялся, вы ишшо тут. Сначала хоть бы покормили, а потом допрашивали. — И потянула Яниса за рукав к столу. — Пойдем, покормлю! Голодный, небось?