Владимир Максимов - Живая душа

Меня всегда пугает собственная беспомощность в начале любой вещи, когда кажется, что словами невозможно в полной мере выразить ни своих мыслей, ни своих чувств. Что они бесполезны, как скорлупа расщёлкнутых кедровых орешек, лишённых основы – зерна, то есть внутренний сущности явлений.

«Может быть, моё ведро скребёт сейчас по грязноватому скользкому илу уже безводного колодца души?.. Может быть, я вконец исписался и ничего нового, своего, присущего только мне, сказать не могу?.. Тогда для чего всё это? Добровольное одиночество? Скудная жизнь на пособие по безработице? Ибо работа в газете стала отнимать слишком много времени, а газетный стиль начал проникать в рассказы, разжижая их сиюминутной новизной, неприемлемой для задумчивой прозы… К тому же я уже не так молод и не могу вставать, как прежде, в пять часов утра для того, чтобы, – после обязательной, за много лет вошедшей в привычку зарядки, – успеть хоть немного пописать перед основной работой – в железнодорожной газете, начинающейся в восемь часов утра и дающей средства “на прокорм”…»

Пугающие, тревожные мысли… И печаль одиночества. Даже жужжания мухи больше не слышно. Зато стало различимо сытое, довольное (дрова у меня сухие, принесённые из ларя на веранде) погуживание печи. А в окно видно, как склочно, будто вздорные крикливые бабы, на жердине прясла о чём-то, – то и дело наклоняя головы в разные стороны и разевая клювы, – спорят две сороки…

Пока я подходил к печи, чтобы пошурудить кочергой дрова, к окну резво подлетела синичка. Она стукнула клювом в стекло в том месте, где алела гроздь рябины.

Увидав меня, возвращающегося к столу, птичка быстро отлетела в сторону и, усевшись на верхнюю ступеньку крыльца, недоумённо завертела головой.

«И тебя, птаха милая, обманула прозрачность стекла», – пожалел я синичку…

«А что, если мне попытаться написать рассказ ни о чём, бессюжетный? Просто рискнуть описать этот вот заоконный пейзаж. Этот печальный тусклый день, которого, тем не менее, никогда уже больше не будет… Конечно, умудриться нарисовать всё это словами – задачка не из лёгких. Ведь точные слова единичны и не менее важны, чем точные мазки художника… Попробовать описать эту вот тишину, когда слышен лишь убаюкивающий треск поленьев в печи и почти незаметное, приятное, упругое гудение в трубе. И как тепло, ощутимыми волнами растекаясь от печки по дому, согревает спину. А дом довольно ворчит, слегка поскрипывая брёвнами, словно расправляет, согревшись, могучие плечи. А за окном – октябрь. Жалкие остатки, “лохмотья” ярких сентябрьских нарядов на деревьях, и – ветер, треплющий листву и устремляющий её с этой горы, на которой стоит и мой дом, к Байкалу… Или ещё вот деталь: встречь ветру, преодолевая его невидимую упругость, с трудом пролетела стайка некрупных речных чаек, держащих путь от озера к истоку Ангары…»

«Нет, не то… Как-то это всё вязко, затянуто, вяло…»

Включаю радио.

Может быть, хорошая музыка настроит на нужные тона. И я смогу наконец-то написать самую трудную – первую фразу или даже одно только слово – заголовок. А там уже память, воображение, проснувшиеся чувства начнут вязать канву сюжета, создавая (при одном непременном условии – если это хорошее повествование) нетленную ткань новой вещи.

По радио передавали новости.

– Тайфун «Вилма» приближается к берегам Кубы. Скорость ветра в его эпицентре более двухсот восьмидесяти километров в час… Венесуэла объявила, что обладает самыми большими запасами «чёрного золота». В связи с этим цены на Нью-Йоркской фондовой бирже снова поползли вверх… На Багамских островах разбился прогулочный гидроплан. Все пассажиры погибли. Любительская киносъёмка зафиксировала, что при падении самолёта в море на его борту вначале произошёл взрыв…

«Что же это такое происходит? России, что, на карте мира уже нет?! На хрена мне по российскому радио слушать и знать всю эту белибердень! Произносимую модной теперь у дикторов безэмоциональной скороговорочкой… Ну наконец-то, что-то из родных вотчин…»

– …Сегодня 19 октября. Очередная годовщина Пушкинского лицея… По народному календарю в этот день говорилось: «Пришёл Денис – потянул день вниз…»

Кто такой Денис, почему он потянул день вниз, как он связал с 19 октября – я не знал, а дикторы объяснить не удосужились. А, скорее всего, и сами этого не ведали. Но сам факт всё более суживаемого ночью дня был, конечно же, несомненен и неоспорим. Да и немудрено. Ведь и Покров уже минул…