Александр Снегирев - Призрачная дорога

Пятки психолога опять стали тыкаться под кровать, и снова что-то помешало им.

– Девочке опасно такое раздвоение. – Психолог не знал, куда деть ноги. – Она всю жизнь будет метаться, ей всегда будет трудно сделать выбор. Вы должны позаботиться о её будущем.

– Разве мы не заботимся? – возразила бабка-блогер. – Мы специально придерживаем две семейные пары, чтобы всегда были варианты.

– Вы нас поймите, – вмешалась родная бабка. – Мы уже немолодые, с нами вдруг что случится, а одна пара вильнёт в сторону, откажется, тогда другая подстрахует.

– Ей нельзя в детский дом, – перебила бабка-блогер. – У неё аллергия, она там сразу умрёт.

– Мы по краю ходим, мне только что кисту вырезали, – сказала родная бабка.

– А я поскользнулась и упала. – Бабка-блогер задрала майку на боку и продемонстрировала внушительный синяк.

– Она очень плохо себя ведёт, – сокрушалась родная.

– Кричит, ругается, – поддакнула блогер.

– Это она пытается обратить на себя внимание, – подытожил психолог. – Вот моя, например, высунет ножки из-под одеяла и лежит специально, ждёт, когда я подойду и укутаю. – Надо сказать правду. – Психолог встал и подошёл к одной из фотографий матери сиротки.

Девушка в белом халате врача.

Психолог взял фотографию обеими руками.

– Надо сказать ребёнку правду.

– Отдайте! – строго произнесла бабка.

– Это надо убрать и сказать девочке правду, – повторил психолог.

– Отдайте мне! – крикнула бабка.

– Вы обязаны сказать ей правду!

– Отдайте! Я милицию вызову! Караул! – закричала родная бабка сиротки, и на лице бабки-блогера отразился неподдельный страх.

Родная бабка вырвала фотографию у психолога, отёрла стекло и рамку рукавом.

– Вы ничего не понимаете! Я всё для неё делаю! Я её страхую от неприятностей. Берегу её психику, говорю, что мама в больнице. Я её от всего берегу, вон железный щит сделала.

– Вы подменяете понятия… – начал было психолог, не обратив внимания на «железный щит». Между тем родная бабка передала сестре фотографию своей покойной дочери, согнулась перед кроватью и выдвинула из-под неё старую автомобильную дверцу.

– Здесь геопатогенный разлом идёт. – Бабка обозначила рукой направление геопатогенного разлома. Согласно её жесту, разлом пересекал комнату сиротки как раз в зоне кровати. – Металл защищает от излучения.

Не мешкая, родная бабка вытащила из-за пазухи гирьку на нитке и, намотав конец нитки на палец, стала медленно перемещаться по комнате.

Психолог наблюдал молча.

Гирька то колыхалась, то зависала неподвижно. Рот вершительницы таинства приоткрылся, пожилая сестрица наблюдала, опершись о поставленные друг на друга коробки.

Когда, обойдя комнату, родная бабка добралась до кровати сиротки, «маятник» в её руке потихоньку начал мотаться и скоро уже крутился весьма энергично.

– Ещё быстрее! – тем временем кричала мне сиротка, и я, упершись о железную перекладину карусели, бежал вокруг скрипучей железной оси, и окна домов мелькали вокруг нас.

Избавившись от печника, мы принялись обхаживать дочь с подругой.

Богиня предложила пожарить свежее сердце, но гости вежливо отказались.

Я вытер пятна на полу, и только тут мы обратили внимание, что и дочь, и Цыпочка приволокли с собой по чемодану.

– Куда это вы собрались? – спросили мы.

– Просто я привезла свои вещи. Временно, – ответила дочь.

– Вы что, расстались? – ахнули мы.

– Ну… временно, – уклончиво ответила дочь, и вопросов не осталось – она ушла от своего парня навсегда.

– Что случилось?! – воскликнули мы.

Дочь не любит, когда её донимают.

А кто любит?

Однако она была готова к расспросам.

Заранее настроилась.

И на уход, и на расспросы.

Её решения всегда взвешенны и необратимы.

Это началось в первую активную фазу украинской войны. Все тогда следили за событиями чрезвычайно пристально и горячо болели за одну из сторон.

Появились беженцы: одни направились на запад, в сторону Киева, другие – на восток, в Россию.

По углам опустевших городов жались перепуганные породистые собаки, искательно заглядывающие в глаза заезжим авантюристам.

Происходящее сильно взволновало парня нашей дочери. Они тогда только съехались.

Парень был хозяйственным: самостоятельно положил ламинат, возил нашу на море и копил на автомобиль, но геополитические подвижки его изменили. Он погрузился в военный иммерсивный спектакль.