Любовь Деточкина - Книга ароматов. Доверяй своему носу

– Да не утешайте, вон Павловича замучила, пока в вену попала.

– Он капризный старик, мы все на вас не нарадуемся, хочется поскорее вылечиться и в бой, чтобы вы на цветы любовались, а не на нас калеченных.

– На вас сколько угодно, – тихо ответила она.

Лида протерла смоченной в спирте тряпкой тумбочку, вынула из шкафа патефон и поставила пластинку.

– Полчаса, потом чтобы все спать легли.

– Строгая вы наша, – улыбнулся в усы прихрамывающий Василий.

– С вами по-другому никак.

– Обещайте мне танец, как хромать перестану.

– Даже два, вы только быстрее выздоравливайте.

Она закрыла форточку, из которой сквозило, и вышла из палаты.

– Вот же деваха-краса, – сказал Иван с перемотанной бинтами головой.

– Только не твоя, – пошутил Василий.

– Это еще поглядим, – ответил Иван и взглянул на задремавшего под капельницей Петра.

Лида зашла в сестринскую, рухнула на стул и, закрыв лицо ладонями, разревелась.

– Че ревешь? – спросила ее сидевшая в углу Дарья.

– Умрет он, умрет, – сквозь слезы лепетала Лида.

– Кто умрет?

– Петечка.

– Танкист что ли?

– Угу.

– Да не умрет, не реви. Его сам Федотов оперировал. Ты лучше инвентаризацию проведи, а то вдруг проверка, а у тебя там все вперемешку, черт ногу сломит.

Лида всхлипнула, достала из ящика стола маленький кубик сахара положила в рот и открыла большую пропахшую пылью и лекарствами тетрадь.

«Что тут инвентаризировать – физраствор, да бинты», – думала Лида, чертя аккуратные колонки на крошащихся страницах.

– У всех все хорошо? – пробегалась перед утренним обходом Лида, заглядывая в палаты.

– Это вам, – сказал Петр, протягивая маленький букетик желтых цветов.

– Вам нельзя вставать, зачем же вы, – пыталась сделать строгое лицо, говорила Лида.

Потом взяла букет, улыбнулась и уже по-настоящему строго добавила:

– Чтобы больше никуда!

– Слушаюсь, – ответил радостный Петр и пошел к своей кровати.

Лида порхала по коридору, уткнувшись лицом в букет, пока не налетела на главного врача.

– Ой. Простите!

– К обходу все готово? – спросил Федотов.

– Да.

– Цветочки убрать и на обход через пять минут.

Лида кивнула и побежала в сестринскую.

Федотов пошел дальше, напевая под нос мотив.

Лида поставила букетик в стакан с водой, оторвала на настольном календаре листок. Сегодня было 9 мая. Покрутила ручку радио. В комнате зазвучал голос Левитана, который заглушили радостные крики, доносящиеся из всех палат. Лида выскочила из сетринской и ее подхватила бежавшая по коридору Дарья, закружила и, обняв, сквозь слезы прошептала: «Победа». Отпустив Лиду, Дарья побежала дальше. Из палаты вышел Петр.

– Выходи за меня, – сказал он, взяв Лиду за руку.

Лида уткнулась в его грудь и расплакалась.

Потом все собрались на балконе, пили спирт, ели неизвестно откуда взявшиеся подсохшие конфеты помадки, смеялись, и вдыхали свежий весенний ветер, сладкий, пьянящий, несущий мир и новую жизнь.

Ноты: спирт, бинты, стерилизатор, горький миндаль, Солутан, старая бумага, сахар, пижма, помадка, весенний ветер, влажная земля.

Сладкие сочные финики таят во рту.

Я улыбаюсь солнцу и почти вприпрыжку иду по аллее. Финики заканчиваются, на пути огромные кусты рододендрона, в которые я ныряю с разбегу и фотографируюсь, фотографируюсь, хмурясь от едковатого запаха огромных гроздей цветов.

Мы перебегаем вечно пыльную и оживленную трассу, и порыв морского соленого ветра наполняет легкие. Мы бежим мимо сувенирных лавок с бусами из ракушек и поделками из можжевельника. Это все позже. А сейчас невероятная синяя гладь, крики чаек и масляный дымок, доносящийся из кафе. Мы садимся на теплые камни, и время замирает.

Сбросив пелену сна, мы отправляемся в тенистые улочки. Огромные невероятные цветы магнолии, я пробую понюхать каждый. Мое лицо в разводах желтой пыльцы. Этот пьянящий, манящий и отталкивающий запах. Я трогаю огромные кожистые листья, они пахнут масляной краской, дорожной пылью вечно живой трассы и специально созданным лично для меня ядом, вкусив который, я уже не могу разлюбить этот город.

Пестрые клумбы, солнечные блики в брызгах фонтана, зелень, прибитая легким дождем пыль и вечное счастье.

Как приятно политься летом из бутылочки посреди печально-холодной осени.