Любовь Деточкина - Книга ароматов. Флакон счастья

– А денег-то хватит на ресторан? – спросила Рита, улыбаясь и поправляя волосы.

– Хватит.

– Все вы так говорите, можно пригласить, но пойдем в кофейню, тут за углом есть недорогая со вкусными кексами, – ответила Рита.

– Как скажешь.

– Не люблю разорять мужчин на первом свидании, завтра в пять, – сказала Рита.

– Я зайду.

Игорь сел в машину, осмотрел флакон и позвонил.

– Ты был прав, пап, флакон такой же, как у мамы.

Ноты: мыло, альдегиды, лилия, терпкая зелень, мох, гвоздика (цветок), кориандр, мед, пачули, амбра.

– Я научу тебя чистить картошку, это очень полезный навык, – говорит бабушка.

– Ура! – радуюсь я.

Хватаю маленький нож и сразу же прорезаю палец. Стараюсь не реветь, но больно до жути. Бабушка промывает порез и ведет меня в кладовку. Я люблю бабушкину кладовку – это целый шкаф в нише, который делал дедушка из досок, срез которых похож на козинаки, там куча безумно интересных вещей. Вот в том мешочке лежит миндаль в скорлупе. А это клей для людей, их тоже можно склеивать, как кукол. Бабушка вынимает пузырек темного стекла.

– Больно совсем не будет, это волшебный клей, он склеит твою ранку, – успокаивает меня бабушка.

И действительно совсем не больно. Я трогаю краешек намаза и он липнет. Палец чуть тянет. И картошку мне чистить сегодня уже не дают. Поэтому я тихонько открываю дверь в комнату деда. Он опять что-то чертит, зачем ему столько чертежей. Я подхожу к самой интересной штуковине в его комнате – это радио, но не такое как у всех. Оно громадное, как тумбочка. Сверху у него много ползунков и оранжевое стекло.

– Можно послушать? – спрашиваю я.

– Только тихо, – говорит дед, включает радио, передвигает несколько ползунков вертящимися ручками.

Комнату наполняет хриплое бурчание голоса. Слова совсем непонятны, даже не ясно, слова ли это вообще.

– Ничего не понятно, – говорю я.

– Это иностранное радио, там говорят на другом языке, – объясняет дедушка и садится за свои чертежи.

По сути, мне не важно, что там говорят. Радио бурчит, светит оранжевым светом и начинает пахнуть, чем больше оно работает, тем сильнее пахнет. Этот запах не похож ни на что – запах слов.

Потом бабушка зовет обедать, дед говорит, что у него чертежи и обедаем мы только с сестрой. Вредной и задиристой девчонкой, с которой я безумно хочу подружиться, но она младше меня на целых четыре года, и у меня пока плохо выходит.

Потом мы идем гулять, точнее в магазин за хлебом, но с бабушкой любой поход – это целая экскурсия. Мы собираем букет одуванчиков, который несет моя сестра, а потом находим дерево с сережками. Бабушка рассказывает, что это тополь. Мы вешаем на уши по веточке, похожие на жирных фиолетовых гусениц, и радостно бежим наперегонки до двери магазина.

Я тихо колупаю ногтем деревянный поднос с батонами, у которого словно оплавился лак. Бабушка обязательно купит булочки, а вечером мы все соберемся в маленькой кухоньке и будем пить чай в теплом свете оранжевого абажура.

Ноты: миндаль в скорлупе, медицинский клей для ран, ДСП, льняное масло, старое огромное радио, одуванчик, тополиные почки, лакированное дерево, ваниль.

Лиза клала конфету в рот, жевала, улыбаясь, и после восторженно говорила:

– Ты меня балуешь, какой шикарный подарок, мммм, как вкусно!

Сергей застенчиво ерзал в кресле.

Лиза стала ощущать, что с конфетами пора заканчивать, но новый взгляд на Сергея, и она уже тянулась за следующей конфетой. Когда в коробке осталась одна конфета, Лиза поднялась с кресла и сказала:

– Мне бы водички.

А потом рухнула на пол.

Хлопки по щекам и обливание водой не принесли результата. Когда приехала скорая помощь, на Лизе обнаружился браслет, сообщающий что у нее диабет.

– Что же вы, молодой человек, позволили ей съесть коробку конфет? – спрашивал доктор.

– Она ничего не говорила, – испуганно объяснялся Сергей.

– Молодежь, – сетовал доктор.

Лизу уложили на носилки и понесли в машину.

– Можно мне с ней? – спросил Сергей.

– Родственник? – спросил доктор.

– Почти, – ответил Сергей.

– Почти… Можно, – разрешил доктор.

Когда Лиза пришла в себя, Сергей сидел рядом.