Тамара Лисицкая - Идиотки

— Как-нибудь! Жизнь так устроена! На смену одному времени идет другое!

— А что мне делать сейчас?

— Ничего. Спи. Читай. С подружками общайся.

— Я не могу! Мне все время надо его видеть!

Маргарита Петровна обняла рыжую голову своей детинушки.

Что тут сделать? Как тут помочь?

Наташу перевели в дворники. Трудно сказать, было ли это повышением или понижением, должна ли была ее карьера развиваться именно таким образом. Но однажды пришла дама, которая ее пригрела в столовой, и сказала, глядя в сторону:

— Завтра сюда не приходи. Приходи на рынок на улице, там вечером надо мести.

Конечно, Наташа хотела бы провести вечер иначе. Например, на тренировке. Но работа есть работа.

Она пришла на следующий день в условленное время, получила старый, раритетный веник, от души помахала им и к ночи чувствовала себя не просто потренировавшейся, но взявшей все три призовых места по греко-римской борьбе.

Оказалось, что мести надо каждый день, причем по два раза. Рано утром и вечером. И если первый раунд Наташа пропускала, поскольку училась в школе, а перед занятиями еще вела в сад Элеонору, то вечер все же лег на ее плечи. Спустя неделю Наташины мускулы приобрели крепость и сухость, а сама она — поклонниц из рядов уличных торговок. Они дружно жалели молчаливого подростка с полным набором счастья: и мать больная, и детей малых дома целый воз, и шрамы на все лицо…

А потом приблизился день танцевального фестиваля.

Накануне позвонил возмущенный тренер и поинтересовался, какого черта Наташа бросила занятия перед выступлением. И что если она не явится на генеральную репетицию, то лучше ей вообще не показываться на глаза.

Наташа пообещала подумать над своим поведением.

Сначала она позвонила Лене. Попыталась узнать, какие у нее планы на вечер. Оказалось, что Лена узнала адрес Андрея и полна решимости поехать к нему и разобраться, кто виноват и что делать. Естественно, просить после этого Лену подмести рыночную территорию было верхом жестокости.

Потом она позвонила знакомой тетеньке-торговке, той самой, что когда-то сосватала ее на службу в столовку. Тетеньки не оказалось дома.

Наташа хотела бы позвонить Ирочке, но они не разговаривали уже неделю. И потом, предложить Ирочке помахать метлой могла только полная идиотка.

Тогда Наташа позвонила однокласснику Вите Яковлеву.

— Да.

— Витя?

— Да… Кто это? Наташа?

— Это я…

— Ого! Ничего себе! Что-то случилось?

— Э-э-э… Нет, ничего. Пока.

Она бросила трубку и стукнула себя в бок кулаком. Дура! Зачем было звонить? Зачем?

Телефон ответил дряблым, раздолбанным звоном.

— Алло.

— Наташ! Это Яковлев! Не бросай трубку!

— У меня нет времени, пока!

— А зачем ты звонила? Ты же просто так не стала бы звонить, да?

— До свидания!

Она все-таки ударила себя кулаком. За все сразу. Потом постояла, согнувшись, пережидая боль, и пошла себе на работу.

— Ира?

— Я.

— Ты могла бы сегодня поехать со мной?

— Куда?

— ……

— Ленка! Не молчи и не реви в трубку! Я все поняла. Поеду.

— Я нашла его адрес.

— Вот больная… Оставь этого козла в покое! Пусть сдохнет со своими понтами!

— Ир, я должна съездить, понимаешь? Я больше не могу! Я ничего не могу делать! Пусть он мне все сам скажет!

— Ой, блин… Сиди дома, я скоро приду!

Ирочка примчалась через сорок минут — это при условии, что от дома до дома медленным шагом — минут пятнадцать.

— Ну, готова?

Лена сидела в комнате бледная, зареванная. Всюду какие-то бумажки… Стихи она пишет, что ли…

— Давай вставай! Поехали!

— Да, хорошо…

Ползает, как медуза, собирает свои манатки… Фи! Ирочка сердито выругалась.

— Я все понимаю. Я сейчас. Просто я думаю, что ему сказать.

— Скажи ему, что он козел!

Лена, наконец, собралась. Ирочка к этому времени уже слопала две пластинки жвачки. Жуя, она скептически наблюдала за слепыми манипуляциями подружки, до последнего ждала, когда же Ленка придет в себя и посмотрит на то, какие штаны натянула на свою толстую задницу. Ленка не приходила. Наоборот, уже собиралась выйти на улицу.

— Стоп! — Ирочка швырнула в Ленку скомканную жвачную обертку. — Ты собираешься поехать к нему в таком прикиде?

— А что?

— Ничего. Пусть козел видит, что у тебя все хорошо!

— Что для этого надо сделать?

— Похудеть килограммов на десять.

— Дура.

— Ладно, все. Снимай эту ботву.

После нескольких мучительных переодеваний, во время которых Лена со всеми своими складками на животе и разрушенным сердцем чувствовала себя последним дауном, был принят окончательный вариант. Останавливаться на его описании нет смысла — вариант ужасный, вызывающий и бессмысленный, но в этом действительно была поза, агрессия. Ирочка спрятала косметику в сумочку и улыбнулась, как усталый скульптор перед творением, с которого только что был отсечен последний ненужный кусок гранита килограммов на сорок.