Тамара Лисицкая - Идиотки

— У меня знакомая заведует одной хорошей химчисткой, при автопарке, — попыталась вступиться Маргарита Петровна. — Я ей понесу Ленину куртку, могу и вашу прихватить!

— Да она у меня сама сейчас так прихватит! — еще один удар.

Сергей, скучая, наблюдал за процессом и вертел в руке два железных шарики.

— Одевайся, дома поговорим! — Валентина Сергеевна запустила курткой в зареванное дочкино лицо. — Ужас просто, а не дети! Весь день пашешь, чтобы их одеть-накормить, а они тебе — пожалуйста! Свинья!.. А что вы говорили про знакомую в химчистке? Мне как раз надо…

— Школьная подруга, очень милая дама, Тамара Петровна… У нее там все важные люди стираются…

— Очень хорошо, Валентина Сергеевна пригладила волосы. — Очень… А кошку выбросьте, нечего ей ковры портить… Это у вас ковры борисовские?

— Не знаю.

— Ладно, пора идти…

Валентина Сергеевна зло запахнула куртку на преступной дочери, широкими мазками утерла ей слезы, затянула шарф-удавку.

— Дома отлуплю по полной, — ответственно пообещала она Маргарите Петровне. — Ужасный ребенок! Я так ее не хотела, это муж настоял!.. Теперь вот мучаюсь, ставлю на ноги! Вы бы свою тоже повоспитывали, а то они никогда не научатся труд матери уважать!

Первым, не прощаясь, вышел Сергей. Потом Валентина Сергеевна, уже спокойная и красивая. Последней квартиру покинула Ирочка. На ходу она обернулась и, тоскливо глядя на кошку, прошептала Лене:

— Спроси свою маму про десять рублей!

Проводили гостей, закрыли дверь, поставили чайник. Маргарита Петровна с грустью думала о том, что никогда не научится быть хозяйкой положения, никогда не сможет вести себя правильно, никогда. Всегда была пешкой, ею и останется.

— Мам, а давай ее Муркой звать!

— Зови, как хочешь…

— Я хочу Муркой.

— Зови Муркой, мне все равно.

— Я ее научу лапку подавать.

— Ты ее сначала научи не писать где попало!

— А как?

— Надо нарезать газет, положить их в коробочку и носить ее туда всегда, когда она захочет писать.

— А как я узнаю, что она хочет? Она попросится?

— Вряд ли.

Отмытая до белизны кошка лежала на коленях у Лены и урчала.

— А сколько ей лет?

— Не знаю… Еще маленькая.

— Как я?

— Как ты.

Маргарита Петровна готовила ужин, заправляла квашеную капусту подсолнечным маслом. Было тихо: телевизор сломался, приемник на кухне сгорел, поскольку Лена на днях сунула его вилку в розетку на двести двадцать. Так что единственным звуковоспроизводящим устройством была кошка.

— Ма, а мы сегодня заходили к Наташе домой… Так ее мама такая толстая стала! У нее живот, как мяч!

— Она ждет ребеночка.

— Правда? А какого? Мальчика или девочку?

— Не знаю. Надеюсь, что мальчика.

— Почему надеешься?

— Наташин папа очень хочет мальчика.

— А что, мальчики лучше?

— Нет, все дети хороши… если не ползают по грязи и не приносят домой разных зверей… Просто он хочет сына.

— А наш папа хотел?

— Нет.

— А почему?

— Просто не хотел и все… Ну что, ты готова резать газеты для кошачьего туалета?

— Готова!

— Тогда вперед!

— А сейчас, дорогие дети, мы с вами посмотрим мультипликационный фильм про одну маленькую девочку, которая нашла волшебный цветок! У него было семь лепестков, и можно было, отрывая по одному, загадывать желания! Вот ты бы, Лена, какое желание загадала?

— Чтобы моя кошка научилась ходить в туалет!

— Э… Какое интересное желание…

— Стоп! — крикнул голос Леры Борисовны. — Лена, ты чего? Какая кошка? У тебя в сценарии написано совсем другое желание!

— А я думала, надо про настоящее желание сказать!

— Про настоящее дома маме скажешь! Все сначала!

Клоун Костик наклонился к Лене:

— А куда твоя кошка теперь ходит в туалет?

— В мамин тапок.

— Возьми мамин тапок и положи в коробочку. И насыпь туда песка. Или газеты нарежь.

— Хорошо!

— Лена! Костик! Работаем!

— А на первый гонорар купи маме тапки!

— Хорошо!

— Запись! Лена! Костик!

— …Дядя Костик! А что такое гонорар?

— Это деньги за твою работу!

— Деньги? Ой! Здоровско как! А я видела, как дядю Константина Черненко, нашего второго папу, хоронили! По телевизору показывали!

— Это не второй папа. Это совсем чужой дядя!

— А кто второй папа? Брежнев?

— Нет! Второй папа — это тот, кого полюбит твоя мама!

— Стоп! Вы там что, офигели? Вы работать будете или нет?

Маргарита Петровна сидела все это время в дальнем углу, на площадке для камер и пыталась нервничать тихо, незаметно для других. Почему остановились? Что-то не так? Лена текст не выучила? Вчера ведь повторяли, все знала, хоть и путалась!