Вячеслав Прах - Нежность

Спустя неделю они познакомились. Спустя неделю и один час – он поцеловал ее в губы.

– Я вернусь вечером, – сказала она, а затем вновь надпила его губы.

– Я тебя буду ждать. И приготовлю ужин, – он смаковал ее, прощаясь, словно никогда больше не увидит.

– До вечера, любимый.

– До вечера, любимая.

Он ее касался так нежно, так аккуратно, и чем тише он ее любил, тем сильнее были чувства.

Она позже ему говорила, что чем громче любовь снаружи, тем тише она внутри.

– Возвращайся скорее, желанная моя!

Она закрыла снаружи дверь, а он смотрел в щель, как она, радостная и слегка помятая, спускается по лестнице вниз. Ему даже показалось, будто она что-то хорошее говорила про себя.

Когда Вячеслав услышал, как дверь подъезда захлопнулась, то закрылся на ключ и направился в спальню. Взял в руки ее ночную сорочку, оставленную на краю кровати, вдохнул ее и улыбнулся. А затем забрался под теплое одеяло и уснул.

Проснулся юноша в десять утра. За окном светило солнце, и радость была у него на душе. Радость нового дня и предстоящей встречи. Радость осознания того, что с каждым новым днем он сможет все глубже изучать свою любимую книгу, произведение жизни и создание чужого автора, который вложил в нее так много красоты и достоинства.

Вячеслав принял душ, постирал свои вещи, позавтракал подгорелым омлетом с кофе и решил прогуляться по Петербургу. Ему нужно было купить продуктов, чтобы накормить свою девушку обещанным ужином.

Весь день прошел в предвкушении, по крыше соседнего дома снова лазили любопытные туристы, мечтающие взглянуть на Петербург с высоты птичьего полета. Вячеслав открыл окно, и стало слышно, как кричат за окном чайки. Их здесь было много! Эти чудные птицы теперь стали ассоциироваться у молодого человека не с морем, а с Петербургом.

– Здравствуй, – ее глаза горели, когда юноша открыл дверь.

– Здравствуй, Ляля, – сказал Вячеслав и прижал ее аккуратно к двери, чтобы она не смогла упираться, чтобы она стала обессиленной и послушной. Чтобы она не могла пошевелиться, в такие драгоценные секунды лишние движения не нужны. Он целовал ее после короткого расставания, целовал, как при первой встрече, – медленно и с трепетом в сердце. Казалось, ее ледяные губы растаяли. Ведь лед там, где холод. Где тепло – он тает.

– Как твой день? – спросила она, опьяненная, обессиленная, слабая.

– Сегодня самый замечательный день. Светит солнце, на соседней крыше полно людей, и когда открыто окно, то слышно чаек.

– У меня все времени не хватает прогнать их с крыши…

Она вошла внутрь, Вячеслав закрыл за ней дверь и помог снять обувь.

– Благодарю.

– А зачем их прогонять? Они тебе мешают?

– Да, иногда они не дают спать. Особенно летом. У нас белые ночи, и люди ходят по крышам, когда вздумается. А мне рано на работу…

– И сейчас они тебе мешают спать?

– Нет, – улыбнувшись, сказала она. – Уже четвертый день я их не слышу.

– Может быть, пусть тогда ходят по крышам? Не будем мешать их романтике, они же не мешают нашей.

– Хорошо. – И они пошли на кухню.

На столе стояла маленькая ваза, а в ней – синие ирисы. Ляля неосознанно подсчитала количество – семь штук.

– Это мне? – с восторгом спросила она, подходя к цветам ближе.

– Тебе.

– А по какому поводу?

– А зачем повод? – удивился юноша. – Ты мне даришь себя без повода, а мне показалось, что в ответ меня будет мало, и я решил подарить еще и ирисы.

– Спасибо, – слетело с ее растаявших губ.

– Садись на диван, я сейчас приготовлю нам чай. Будешь омлет?

– Буду.

Юноша начал осваивать азы поварского искусства с самых низов, он оттачивал навыки мастерства обыкновенным куриным яйцом.

– Как твоя работа?

– Это, наверное, самый бессмысленный вопрос. Она есть, и она не доставляет мне удовольствия. Какой ей быть?

– Понял. Больше спрашивать не буду. Я помню, ты говорила, что над тобой только чердак. Верно?

– Да.

Юноша подал свой фирменный омлет вполне съедобного вида и чай. Чтобы испортить чай – нужен особый талант.

– А у тебя есть ключи от чердака?

– Нет.

Вячеслав почесал затылок.

– А тяжелый предмет вроде лома есть?

Ляля задумалась.

– Нужно посмотреть. Что-то должно быть. А что?

– Давай сломаем замок?

У юноши была определенная слабость к замкам.

– Ты хочешь попасть на крышу? – уловила ход его мыслей девушка.

– Да, очень. Мне бы хотелось вместе с тобой там, на крыше, выпить чаю с чабрецом. Если над тобой больше никто не живет, то мы никому не помешаем, правильно? Мне хочется ощутить романтику петербургских крыш.