Дэвид Уоллес - Бесконечная шутка

106. Например, в конце этого месяца якобы будут снимать для маргинального рынка просмотра-по-заказу Пригласительные игры «Вотабургер».

107. Иногда, особенно в начале осени и конце весны, случаются перерывы в несколько недель; РЭТА не вещает, когда большинство учеников на каких-нибудь соревнованиях, а субботние занятия часто отменяют – это, между прочим, одна из причин, почему столько курсов проректоров назначаются миссис

А. М. И. на субботу.

108. Оказывается, Parti Q. – провинциальная, внутриквебекская партия; Bloc – ее федеральный двойник, с членами в парламенте, и так далее и тому подобное.

109. Например, позже в тот же день, 7.11, когда Хэл Инканденца сидит на краю своей незастеленной кровати раздетый, с подвернутой под себя здоровой ногой и больной лодыжкой в бадье уборщика с разведенной солью Эпсома, просматривая одну из старых обувных коробок из-под Hush Puppy Марио с письмами и снимками. По субботам бывают уроки, тренировки и дневные матчи, но ни кондиционных пробежек, ни занятий в качалке. Необычные неравные матчи днем прошли на протертых тренерами до блеска Центральных кортах под ровным металлическим небом без солнца. Воздух еще влажный после обеденного дождя. Матч самого Хэла оборвался, когда вэшка Хью Пембертон получил у сетки мячом в глаз и заковылял по квадрату подачи неровными кругами. Хэл пропустил поход в насосную и пораньше ушел в душ в главной раздевалке, где был почти один. Завтрашний общий ужин на День Взаимозависимости в ЭТА – важная тема, на него каждый приходит в специально подобранной шляпе, плюс подают реальный десерт и после еды показывают фильм производства Марио, а иногда бывает хоровое пение. Хэл и Пемулис, Сбит и Аксфорд, Трельч, Шахт и иногда Стайс устраивают свой собственный частный банкет-в-«Неисследованной-жизни»-перед-ритуальным-ужином-Дня-В., потому как воскресенье – обязательный выходной. Хэлу слышно, что необорванные матчи еще идут. Солнце не успело посветить, как уже заходит. Трубы Админки начинают завывать и распевать от толпы детей в душе. Острые бледные тени сеток вытягиваются поперек боковых линий на северных сторонах кортов. Марио – более-менее архивист семьи Инканденца ex officio. Марио весь день сидел взаперти с Диснеем Литом, корпел над подготовкой к воскресному кинофестивалю и банкету. Телефон молча лежит поверх автоответчика на зарядном блоке консоли. Его антенна вытянута и просто торчит, излучая скрытую угрозу молчащих телефонов. Звонок телефона скорее чирикает, чем звонит. Зарядная консоль аудиосвязи прикручена на кронштейне сбоку к ТП Хэла и Марио, и ее красный огонек мигает в тягучем ритме радиовышки. Телефон и автоответчик остались от дней учебы Орина в ЭТА – старые модели из прозрачной пластмассы, чтобы было видно спагетти проводов, чипы и жестяные диски технических цветов. Единственное сообщение, когда Хэл вошел, было от Орина в 14:12. Орин сказал, что позвонил просто спросить, не задумывался ли Хэл часом, что все у Эмили Дикинсон – т. е. «Красы Амхерста» Эмили Дикинсон, канонической агорафобной поэтессы, – что все до единого канонические стихи мисс Дикинсон можно пропеть без потерь и слоговых искажений на мелодию «Желтой розы (Техаса)». «Ее бы я не стала ждать, Но Смерть – меня ждала, [243] Прим. пер. Перевод А. Гришина. – иллюстративно пропел Орин на записи. – Надеюсь, Боженька меня К себе наверх возьмет». Вернее, как бы пропел. На заднем фоне раздавались шумы профессиональной спортивной раздевалки – стук дверец шкафчиков, отражение басов от кафеля и стали, личные радио, шипение антиперспирантов и лака для волос. Странное герметичное эхо любых раздевалок – хоть юниорских, хоть про. «Мой старый маленький вулкан совсем зарос травой» [244] Прим. пер. Перевод Б. Далматова. и т. д. Мясистый шлеп профессионального хлыста из полотенца по взрослой коже. Смех черного фальцетом. Голос Орина на записи сказал, что просто перехватил пару свободных секунд поинтересоваться, что думалка Хэла выдаст на сей счет.

Хэл сплевывает табак «Кадьяк» в старенький стакан с ракетной эмблемой НАСА на прикроватном столике, отсутствующе и бесцельно шурша письмами-треугольничками, набитыми в коробку, – этакий Ролодекс различных записок и корреспонденции, которые Марио спасал из корзин для бумаг, мусорок и помоек и тихо прятал в обувных коробках. Марио не возражает, когда Хэл копается в его вещах в шкафу. Вместо ручки у шкафа Марио полоска ткани. В идеале бы еще иметь ведро с очень холодной водой, чтобы переносить больную лодыжку из одного ведра в другое и обратно. С Западных кортов девчонок доносится свисток. Кто-то маленький в коридоре за закрытой дверью кричит «Не угадал!» кому-то дальше по коридору. Ни одно письмо из слоупочты в коробке не адресовано Марио и не написано им. Кровать Марио застелена неаккуратно, небезукоризненно. Кровать Хэла не застелена. Диплом матери Хэла и Марио в Макгилле был посвящен употреблению Э. Дикинсон дефисов, тире и запятых. От воды с солью Эпсома его мозоли белеют. Вокруг навалено нестираное постельное белье. Телефон чирикает. «Пышно стлать постель» или «Пышно стлать постель». Телефон опять чирикает.