Лайза Джуэлл - День, когда я тебя найду

– Он сейчас там? – спрашивает Дерри, доставая из шкафа две кружки и включая чайник.

– Думаю, да. Не слышала, чтобы он уходил.

– Пригласи его сюда, – требует Дерри, опуская пакетик зеленого чая в свою кружку и «Эрл грей» – в кружку Элис.

Элис не двигается.

– Давай. Скажи, что мы поставили чайник.

– Ты ведь знаешь, что мне надо работать?

– Успеешь. Поработаешь потом. Это ненадолго.

Элис не спорит. Основа их дружбы с Дерри состоит в том, что Дерри всегда права.

Прежде чем открыть заднюю дверь, она проверяет, в порядке ли прическа. Прикладывает руку ко рту, выдыхает и морщится. Пахнет чаем. Шторы в сарае открыты, и она тихонько стучится в дверь.

– Фрэнк, – говорит она, – это я, Элис. Решила сделать перерыв в работе, может, хочешь выпить чашечку чая?

Никто не отвечает. Она стучит снова.

– Фрэнк?

Элис приоткрывает дверь и заглядывает в щелочку. Кровать убрана, толстовка и штаны Кая аккуратно сложены и лежат в ногах. Комната пуста.

– Ну, – говорит она Дерри несколько секунд спустя, – похоже, больше ты можешь не волноваться. Он ушел.

– Совсем ушел?

– Не знаю.

Элис оглядывает кухню и замечает в сушилке для посуды кружку, из которой он пил чай. Она высматривает какую-нибудь записку, но ничего нет. Ее охватывает грусть и тяжкое разочарование. А потом приходит беспокойство, жгучая тревога и страх. Она вспоминает его ореховые глаза, густые и курчавые волосы, его уязвимость. И не может представить его неизвестно где, в полном одиночестве. Просто не может.

– Ну, – говорит Дерри, – будем надеяться. Он тебе совершенно ни к чему.

– Да, наверное, – отвечает Элис.

Он чувствует себя словно на конвейере, влекомым куда-то внешними силами. Пыльным мешком, который кто-то тащит по улице. Видит впереди скамейку и направляется к ней, чуть не столкнувшись с велосипедисткой, везущей целую корзину овощей. Она странно на него смотрит, и он подозревает, что выглядит также безумно, как себя чувствует.

После завтрака, когда он лежал на кровати в сарае Элис, его посетили не то чтобы воспоминания, но сильные эмоции, вроде тех, что возникли, когда Элис предложила обратиться в полицию. Жуткие темные волны обреченности. Чувство, что где-то что-то сильно поломалось и он никак не может это починить. Но помимо этого, были и вспышки яркой белизны, словно отражение солнца в проезжающей мимо машине, моментально ослепляющее и сбивающее с толку, а за вспышками следовали картинки, он знал – это кусочки пазла, их нужно только правильно сложить.

Он должен идти дальше. Найти то, что привело его в этот северный приморский городок. Но, поднявшись на ноги, он чувствует очередную белую вспышку и снова валится на скамейку. Изо всех сил сжимает веки, отчаянно пытаясь найти края спрятанной в сознании картинки. И наконец видит. Полосатый шест карусели, раскрашенная в пастельные оттенки лошадка, девушка с каштановыми волосами – она то поднимается, то опускается, с улыбкой машет рукой и, наконец, исчезает.

Он радуется яркости картины, после стольких часов пустоты.

– Черт! – говорит он сам себе. – Черт побери!

Вскакивает со скамейки, охваченный желанием подойти к побережью, перейдя дорогу. Смотрит на полумесяц пляжа, пустынный этим прохладным апрельским днем, и пытается найти в этом пейзаже что-нибудь, перекликающееся с моментом, который он вспомнил. Но в голову ничего не приходит, и он направляется к ступеням, ведущим на пляж. Проводит рукой по крашеным металлическим перилам – несколько кусочков краски отваливается под его ладонью. Он осторожно ступает по песку, вдыхая запах рыбной требухи и соли. Бывал ли он здесь раньше? Возможно ли такое? И если да, то почему? И когда? И кто эта девушка на карусели, улыбающаяся, красивая девушка, увлеченная происходящим, но не замечающая его взгляда?

При мысли о девушке его снова охватывает обреченность. Тело словно перестает ему принадлежать и отрыгивает яйца и тост, которые приготовила для него Элис. Его охватывает слабость и начинает трясти. Он возвращается на место, выбранное в первые несколько часов пребывания в Рэдинхауз-Бэй, и снова сидит на пляже, глядя на воду, словно ожидая, что океан ему что-нибудь подскажет.

1993

За сырым началом отпуска последовали три теплых солнечных дня. А если день солнечный, значит, он проходит на пляже. За коттеджем «Рэббит» пляж был узким и каменистым, полным сияющих луж и рыбацких лодок. В детстве они любили проводить там дни, лазая по илистым камням в пластиковых туфлях и зюйдвестках. Но теперь, повзрослев, они предпочитали собрать полотенца, крем от солнца, ширму от ветра и раскладные стулья и пройти полкилометра через город до более широкого песчаного пляжа за центральной улицей. Здесь было вырубленное в скалах кафе, где продавали фастфуд, мороженое и пиво в пластиковых стаканчиках. А еще здесь были душевые кабины и разные развлечения для маленьких детей. На пляже всегда дежурил спасатель. Конечно, ничего особенного, но для маленького городка вроде Рэдинхауз-Бэй – очень даже ничего. И потому они отправились туда утром во вторник, хотя для купания было еще прохладно. На Тони были джинсовые шорты и расстегнутая рубашка с коротким рукавом, на Пэм – бриджи и мешковатая футболка с нарисованной собачкой, на Грее – шорты для серфинга с гавайским принтом, а на Кирсти – черный купальник-бикини с завязками на шее и джинсовая юбка. И они встретили его. Того типа. Грей не мог думать о нем как о «парне». На вид ему было лет восемнадцать. Но в отличие от Грея он не был обременен семьей.