Сергей Вольф - Хороша ли для вас эта песня без слов

А мама просто смотрела на него. Бледная.

Папаня, улыбаясь, смотрел то на одного, то на другого из нас, ясное дело, — чаще всего на Митьку и на маму-Риту. У него было такое растерянное при этом лицо, будто в том месте, где должен был вступить тромбон, вступил не барабанщик даже, а просто на сцену быстро вошел, пулей влетел двухлетний малыш, а у него на ручке — одна на другой — столбик тончайшей работы старинных чашечек.

— Я принял решение, — сказал Митяй.

— Зачем, сынок? — сказал папаня, мило как-то и грустно улыбаясь.

— Я хочу научиться что-то делать своими руками, а не только головой. Так надо.

— Ты хочешь сам сварить себе яичко? — спросила тихо мама-Рита.

— Мамуля, ну почему ты так думаешь? Чтобы правильно сварить яичко, когда у тебя самого полно забот, скорее всего нужна голова, а попозже — жена, хотя, конечно, так вплотную я об этом еще не думал. Мне нужно научиться все делать своими руками в другом смысле: парадокс, но я не умею толком пользоваться напильником.

— Не умеешь пользоваться напильником?! — спросила она.

— Да, мам, я не умею пользоваться напильником. Так же — пассатижами, надфилем, кусачками, дрелью — электро- и ручной, вернее наоборот, нет, нет, именно в этом порядке, металлическим полотном, изоляционной лентой, клеем, тисками… в общем, много чем я не умею пользоваться. Ну, так я решил. В лаборатории нужно самому уметь все.

— Ты, оказывается, не в то ПТУ собираешься, где готовят портных? — спросила иронически мама-Рита.

— Нет, не в такое ПТУ. Туда еще попробуй попади.

— Ты узнавал, что ли?

— Нет, мам, не узнавал. Говорили в классе, я слышал.

Тепло-то как на улице, думал я, чувствуя, какой теплый ветер дует в форточку, самая настоящая весна, я это щекой чувствовал и даже потянулся немного в сторону этого теплого ветерка.

— Да, надо подумать, — сказала глухо мама-Рита, ставя локти и опуская лицо в ладони. — Тут нужно подумать.

В этот вечер она и уехала.

Может быть, я все-таки зря пришел с Регишей. Она тихо, молча сидела на уголке тахты. Когда я позвонил в дверь и Алексей Яныч открыл нам, он только на мгновение больше, чем на меня, посмотрел на неё и впустил. Он помог ей снять пальто, опять сильно задувало на улице, холод. Потом уже она сказала:

— Меня зовут Регина.

Он назвал себя, добавив, что ему очень приятно. Было ли ему приятно, думал потом я. Вряд ли, вряд ли ему было приятно, скорее всего неловко.

— Чаю? — спросил он у Региши, уже теперь, после лекции обо всех этих точках парусности, точках сопротивления, ну, бокового, что ли, щепок и плоскодонок.

Региша кивнула.

Я унес от него маленькую стопку книг: «Суда строим сами», «Парусные катамараны», «Школа яхтенного рулевого» и «Пионерская судоверфь» — книжка для маленьких, а я и был таким.

Почему-то совершенно не могу вспомнить, в какой части мая был этот мой заход к нему, один из немногих. Он всегда встречал меня очень радостно, мы пили чай, ползали по полу — иногда до одурения и без всякой пользы, как мне казалось. Катамаран рос прямо на глазах. Только потом я узнал, что многие ему помогали, особенно — один его приятель, архитектор.

Никак не могу вспомнить, сколько же раз я сумел зайти к нему на этой последней стадии нашей работы (нашей? ха!), на последнем, финишном рывке моей учебы в школе в этом году, вообще — на каком-то финишном моем рывке.

— Мы куда пойдем? — спросила Региша.

— Может быть, здесь побродить, в нашем районе? Или поедем в яхт-клуб, там лодки… А что со Стивом, а?

— Я сонная какая-то, не стоит. Домой, что ли, пойти?

Я дернулся.

— На воздухе лучше, — промямлил я.

— Куда уж лучше. Побродим тут. Я люблю свой район, часто хожу, часто гуляю, иногда так нагуляешься, думаешь, как бы так похитрее пойти, хотя бы кусочек новым маршрутом, иногда получается, но чуть-чуть… Со Стивом? — Ухмылка. — Мерзко. Фарцовка. Я сзади шла. Об этом все. Не хочу.

— Ладно, — сказал я. Мы просто брели. — Шикарно гулять, если долго не гулял. После дачи, например, или пионерлагеря…

— Или если долго из дому не выходишь. Сидишь над книгами. Ах, книги, книги… «Белеет парус…». Ваш какой будет?

— Он хочет голубой или лучше — желтый, он лучше по цвету к оранжевым поплавкам.

— Красота ваш парус. Красота.

— Покрасим «Фантазией». Знаешь такую?

— Пришлось узнать. Мачеха посылала. — Она усмехнулась. — Сказала, любую. Я сдуру и спрашиваю в магазине: «У вас нет никакой «Фантазии?»

— Нет, — говорит девушка, а ее напарница кивает. — У нас нет никакой «Фантазии». — А я, глупая, подумала, что же, они правы, никакой фантазии у них нет. Нет и нет. Я ушла тоже без фантазии.