Зульфю Ливанели - Счастье

Под утро Джемаль почувствовал в группе какую-то напряженность: не видя друг друга в темноте, они остро реагировали на все происходящее. Они слушали ночь. Они старались уловить звук шагов тех, кто по рации называл себя «властелинами тьмы и гор». Джемаль слышал даже, как капитан старается не дышать. В мокрой каше тающего снега что-то отчетливо доносилось. Это было похоже на «буль-буль» – странные, слабые, едва слышимые звуки.

Они даже не были уверены, что слышали что-то, но осторожно, без единого шороха, приготовили оружие. Сердце Джемаля колотилось не только в груди, во всем теле. Чуть позже они откроют прицельный огонь, запуская осветительные ракеты, чтобы разглядеть местность, а пулеметы в их руках будут изрыгать смерть…

И вот это случилось. Звук достиг высокого уровня, и в кромешной темноте капитан отдал приказ открыть огонь. Оглушительный грохот расколол ночную тьму. Стреляли вслепую. Запущенные в небо осветительные ракеты не помогли – ничего нельзя было разглядеть. В какой-то момент они ощутили, что в плотной тьме никого нет – огонь ведется впустую, хотя какое-то время продолжали стрелять. Однако пора было заканчивать. Может, и в самом деле перед ними никого нет, а может, все погибли или отступили и сбежали. Над горами начал заниматься новый день, они осветились красноватым светом. Оставалось дождаться рассвета. Солдаты ждали. Напрягая зрение, вглядывались в слегка проредившуюся тьму, пытаясь разглядеть противника. Дождь прекратился. После оглушительной стрельбы в ущелье наступила странная тишина, пугающая еще больше…

Засиявший из-за гор алый свет зари больно ударил по уставшим покрасневшим глазам, которые Джемаль ни разу не сомкнул за ночь. Он посмотрел на ярко-красную линию, которая очертила абрис горы, и увидел с правой стороны светящуюся, непривычно большую звезду. Ему стало не по себе.

Светало, вокруг не было ничего угрожающего или сверхъестественного. Долина лежала перед ними – беззвучная и сонная. У Джемаля крепло ощущение, что ночью они вели огонь впустую. Это уже было второе утро без сна, роту одолевала зевота. Капитан пребывал в сомнениях: если они стреляли в пустоту, то он может стать посмешищем в глазах солдат…

Подождали еще полчаса.

Из-за вершины горы выползло солнце.

Капитан поднялся с земли, выпрямился, огляделся вокруг, сказал хриплым голосом: «Никого не видать!» – и был сражен наповал. Это были его последние слова, пуля вонзилась ему в горло. Хлестала кровь, Джемаль никогда не видел, чтобы из человека вытекло столько крови. Солдаты кричали: «Командир, командир!», они сообщили по рации о том, что капитан убит.

И вдруг Джемаль заметил блеск в скале. Он вспыхнул на мгновение – и сразу погас, и ему стало ясно, что капитан сражен затаившимся в скале снайпером. В ту же минуту в руках бойцов загрохотало оружие, по скале велся огонь из пулемета, полетели гранаты. Со стороны скалы выстрелили пару раз, и все стихло. Джемаль надеялся, что снайпера заставили замолчать навечно. Никто бы не смог скрыться против такого огня.

Выждав время, они подползли к скале, бросили еще несколько гранат и, лишь уверившись в том, что опасность миновала, пошли вперед. За скалой лежало то, что еще совсем недавно было человеком. Он был разорван на части, с раздробленной и обгорелой головой, однако Джемаль понял, что это не Мемо. Изнутри его прорывался смех. Джемаль смутился. Он с трудом удержался от истерики. И подумал: «Вот гадство, нервы расшатались…»

Потом они нашли еще двоих, погибших во время ночной схватки. Мемо среди них тоже не было. Наверное, ему удалось сбежать. И раненые тоже могли спрятаться в горах. Джемаль думал: «Осел Мемо, тупица Мемо, лиса Мемо!» Выпрямившись во весь рост, он пересказал товарищам «Игры разума» и, изображая перипетии сюжета, наконец натужно расхохотался. Над долиной, где раньше не было слышно даже шепота, эхо далеко разнесло этот странный смех. Товарищи с изумлением смотрели на него.

Сержант подошел и влепил пощечину, потом еще и еще одну. У Джемаля уже слезы лились из глаз, а он все не мог остановиться и хохотал. Не сразу он сумел прийти в себя и замолчать…

Они потеряли капитана, Джемаль и Селахатдин были ранены в ноги. Срок их военной службы подошел к концу. Из-за того, что Джемаль совсем не использовал увольнительные, ему было разрешено демобилизоваться на 45 дней раньше. А Селахатдину придется сначала полежать в госпитале и только потом – домой. Так или иначе – эти безжалостные, наполненные страхом месяцы подошли к концу.