Зульфю Ливанели - Счастье

Из-за того, что посол дома запрещал жарить рыбу – «потом три дня все будет вонять рыбным духом», Джемаль не приносил улов домой, а, достав изо рта рыбы крючок, снова отпускал ее в море. Но это не мешало ему рыбачить до самого вечера. Ему было достаточно просто считать, сколько рыбешек он поймал.

Долгие часы на пристани, погрузившись в свои мысли, он думал о том, что же ему делать. Нет ни денег, ни работы, ни крова. Какой ни была бы привольной жизнь в этом доме, она когда-нибудь закончится. Должен ли он вернуться на родину или сделать так, как советовал когда-то Селахатдин – поехать в Стамбул и устроиться охранником в банке? Банки и крупные компании платят большие деньги спецназовцам, воевавшим на Юго-Востоке, за работу в охране. Но правильно ли оставить Мерьем здесь и уехать? Да и еще согласятся ли эти люди на то, чтобы девушка осталась здесь?

В один из таких дней он вдруг понял, что уже не вспоминает об Эминэ и не мечтает о встрече с ней.

Однако, как ни странно, это открытие его не очень расстроило.

Каждый вечер они ужинали все вместе, а потом посол с Профессором, достав из морозильника виски, пили и часами разговаривали, употребляя слова, которые ни Мерьем, ни Джемаль не понимали, и ложились только под утро. Еду иногда готовила Мерьем, иногда Профессор, а чаще всего – хозяин дома. И это почти всегда были макароны. Посол поливал макароны оливковым маслом местного производства и посыпал порезанным базиликом со своего огорода.

Однажды вечером, когда готовилась еда, случилось вот что: как только посол поставил кастрюлю с макаронами на огонь, закончился газ.

– Фу ты, – огорчился он. – Как назло! Как сейчас пойдешь в деревню, чтобы заправить баллон? Все магазины закрыты. Надо будет кого-то найти, кто бы открыл.

Но Мерьем тут же нашлась:

– Но ведь на яхте есть баллон!

Посол удивленно взглянул на девушку.

Джемаль поднялся и, сказав: «Я схожу возьму!», направился в сад, однако Мерьем произнесла:

– Какая нужда снимать баллон и нести его сюда? Можно отнести туда кастрюлю, приготовить и через пять минут принести.

Джемаль рассердился:

– Кто тебя за язык тянет! Понимала бы чего! Баллон надо принести сюда. Позже еще может понадобиться, например, чай сделать.

Девушка и парень смотрели друг на друга как враги. Потом оба повернулись к послу, словно ожидая его решения. Казалось, он должен вот-вот объявить им результаты экзамена. В воздухе повисла странная напряженность. Если хозяин дома скажет: «Ты приготовишь на яхте» – выиграет девушка, а если скажет: «Принеси баллон» – победа будет за парнем.

Однако посол не сказал ни того, ни другого.

– Давайте сегодня поедим не дома, – решил он. – Ну его, этот баллон. Здесь недалеко живет одна семья с Юго-Востока. Они поселились тут недавно. Готовят гёзлеме [45] Гёзлеме – традиционные турецкие лепешки с начинкой из сыра, творога, брынзы, мяса или овощей, которые готовят на горячих углях на специальных выпуклых сковородах «сач». . Давайте пойдем и поедим гёзлеме.

Таким образом напряжение разрешилось; они вышли на улицу и по песчаному берегу направились в деревню.

Кафе располагалось совсем рядом с деревней. Под навесным тентом с электрическими лампочками без абажуров, свет от которых резко бил по глазам, стояли простые столики. Семья, переехавшая с Юго-Востока, поселилась в ветхом доме, расположенном на склоне, слегка подремонтировала его и принялась кормить туристов. Пожилая, подвязанная ситцевым платком женщина сидела в углу сада над сковородами-сачами и готовила гёзлеме, которые особенно нравились иностранцам. Это была одна из тысяч подобных кафешек на побережьях Эгейского и Средиземного морей. Мать семейства скалкой раскатывала тесто для гёзлеме, жарила их на сачах, двое молодых сыновей обслуживали клиентов, а усатый отец стоял на кассе.

Как только Мерьем вдохнула запах теста, жарившегося на раскаленых сачах, ее охватили странные ощущения. Ей припомнился вкус пастушьих пирожков, приготавливаемых в детстве, и как их складывали треугольничками, смазывая сливочным маслом…

Они ели, слушая шум прибоя. Отец, знающий о привычках уже приходившего к ним посла, сказал сыну:

– Немедленно выключи радио. Клиент не любит его.

Мерьем прислушалась к разговору Профессора с послом.

Первый спросил:

– Что же, война, бойня – это, по-вашему, тоже игра?

– Да, все это игра.

– Массовые убийства, мировые войны, атомная бомба!

– Если вы посмотрите с космической точки зрения, конечно же, все это игры, детские игры. Даже и те, которые не очень известны. Например, вспомните Кардакский военный кризис, разгоревшийся между Грецией и Турцией. Если вы посмотрите с точки зрения двух армий, то война может показаться логичной. Но попробуйте взглянуть на ситуацию с точки зрения коз, которые живут на этом безлюдном острове. Люди прибывают в эти места на военных торпедных катерах, с огромным шумом, застилая море мазутом и разрушая хранившееся тысячелетиями спокойствие. Они высаживаются с синими тряпками в руках. А потом снова, с таким же ревом моторов, прибывают другие люди, и в руках у них не голубые, а красные тряпки. Разве это не игра? Человек – один из видов млекопитающих, однако он постоянно старается превратить себя в нечто другое. Но! Ни одно животное не может жить вне биологических законов. Осел должен жить как осел, тигр – как тигр, змея – как змея, а человек – как человек. Но сын рода человеческого приписывает себе какие-то высшие силы. Он старается насильно изменить природу, превратить ее в нечто другое, и в этом – источник несчастья и войн. Короче говоря, дорогой мой, человек должен жить как человек, а осел – как осел, и тогда все будет хорошо.