Борис Брикер - Собачье дело - Повесть и рассказы

Пес вдруг зарычал и с заливистым лаем бросился за пробегавшей кошкой.

— Эй! А проблемы добра и зла тебя не волнуют? Или может, ты хочешь играть в симфоническом оркестре или продавать помидоры на солнечном базаре?..

Стемнело. Пропали прохожие на улицах, погасли огни в окнах, проехал последний трамвай, и медленно растаял сидевший на скамейке молодой сотрудник.

Сторож Кузьмич сидел в своей сторожке возле вверенного ему склада со старой бумагой и закручивал козью ножку. Сегодня в обед Кузьмич в компании своего друга Митрика бурно отметил день не то святого Луки, не то железнодорожника. Кузьмич готовился ко сну. Он уже закруглил козью ножку и стал раскручивать правую портянку, которая так пахла, что с ее запахом во всем мире мог сравниться только запах левой портянки.

Тут в будку вошла собака Белка, которую Кузьмич данной ему властью назначил своим заместителем по охранной части.

— A-а, Белка пришла, — сказал Кузьмич, и запах перегара сразу же заглушил запах левой и правой портянок вместе. — Ты мне скажи, Белка, ну не собачья у меня жизнь? Бросить бы этот склад к свиньям и уйти куда-нибудь в горы. И там в горах жить себе, собирать грибы и ягоды, гнать самогон из рябины, стрелять зайцев. А этот склад кому нужен-то? Старая бумага. Разве что подтереться. Никто с собой в горы не возьму, только друга Митрика и тебя, Белка.

Кузьмич упал на пол и стал громко рыдать.

— Выдай мне справку с места работы, — сказала Белка.

Кузьмич посмотрел на Белку пьяными глазами и повторил:

— Тебя возьму, Белка, и друга моего Митрика.

— Кузьмич, — снова сказала Белка, — мне нужна справка. Я уезжаю в Израиль.

Кузьмич опустил голову, покачал ею и посмотрел на Белку совершенно трезвыми глазами.

— Дела-а, значит, получается, собаки евреи, или евреи собаки?..

Запах перегара пропал, как будто его и не было. Остался только запах портянок.

— Как же ты могла, собака? Нас с тобой поставил сюда народ. Мы с тобой работники идеологического фронта. Ты посмотри, что ты охраняешь! Тут же есть подшивки газет с речами и учебники по истории… Мы тут следим, не дремлем. Каждую минуту врага ждем. Ведь они там, на Западе, давно на наш склад зубы точат. А тут, получается, я сам врага пригрел на своей груди!

Кузьмич встал, замер и лицо его стало таким, как у крестьянина из скульптурной группы «Землепашцы села Нижняя Перделовка читают книгу Л.И. Брежнева 'Целина'».

— Вон отсюда! — закричал Кузьмич в благородном гневе. — Чтоб духу вашего собачьего тут не было! Отщепенцы продажные, агрессоры пархатые!

Он бросил справку, а Белка схватила ее в зубы и убежала, благодарно помахивая хвостом.

Кузьмич посмотрел ей вслед, и глаза его стали заметно мутнеть. Он сел на кушетку и стал разворачивать левую портянку. В будке снова запахло перегаром.

— Уехать к чертовой матери отсюда, от этого склада в горы, самогон варить. И Митрика с собой взять. Друга. И собаку Белку.

Кузьмич свалился на кушетку и захрапел. И лицо его было такое счастливое, такое светлое! И снилось ему, что он в горах…

Белка бежала в райком комсомола. Но не потому, что у нее возникло желание влиться в передовые ряды советской молодежи, ехать на ударную стройку пятой очереди третьей домны в городе Магнитогорске, пахать Нечерноземье и платить членские взносы, а потому, что если ты не был комсомольцем, тебя нельзя из него исключить. А для того, чтобы уехать в Израиль, нужна была печать, подтверждающая твое исключение из славных рядов ВЛКСМ.

Райком комсомола находился на улице Русской в одном здании с другими организациями, начинающимися на «рай»: райкомом партии, райсобесом, райпланом, районо, райжилотделом, райсудом. Здание было обсажено серебристыми елями, которые недавно выдернули с самого красивого сквера на Театральной площади. Теперь эти ели тешили глаз начальства, когда оно на секунду отрывало этот глаз от груды животрепещущих дел и устремляло его в перспективу.

Белка постучала в дверь, на которой висела табличка «Секретарь», и робко вошла. За столом сидела молодая коротко подстриженная девушка в белой блузке и синей юбке. На левой груди у нее алел комсомольский значок. Девушка говорила с кем-то по телефону:

— …и тогда войдут горнисты и начнут горнить. Тут же вступят барабанщики и начнут барабанить. Десять передовых свинарок под звуки фанфар внесут свинью-рекордсменку. На шее у свиньи — золотая медаль. Пионеры дружно хлопают. Звучит призыв: «Пионеры! К борьбе за дело Коммунистической партии будьте готовы!», и ответ: «Всегда готовы!» Громкое «ура» раскатистым эхом разносится по залу.