Андрей Сысоин - Богословские беседы Андрея Сысоина

Вдоволь и невинно натешившись абсурдными выходками советской власти за день, вечером режиссер пошел в библиотеку и набрал кучу литературы о христианстве.

Прочитать ее за один вечер не составило для абсурд-режиссера большого труда. Но здесь надо отметить, что ни герой польского просвещения З.Косидовский, ни посланцы Князя Тьмы на советской земле, наплодившие массу атеистической литературы с чудовищной помощью "Политиздата", не отличались правдивостью и намеренно извратили события, произошедшие на рубеже эпох. К чести режиссера — не прошел он мимо Библии и другой христианской литературы. И вот тогда в таинственных глубинах его сознания началась сложная и никому не понятная работа усвоения христианской культуры.

Но временно оставим Андрюшу мучаться неразришимыми проблемами Бытия и обратим внимание на крупного ересиарха XX века Петра Бекаревича. Этот очень загадочный и противоречивый человек жил по соседству с абсурд-режиссером на 4 этаже.

Времяпрепровождение ересиарха заключалось в возлежании на койке, просмотре по телевизору всех без исключения программ и принятии даров от паломников.

Единственным фактором, раздражающим величественного бездельника, являлись девочки-абитуриентки, воспринимавшие Дом студентов как одну большую комнату без дверей. Но на самом деле Петр — самый просвещенный и образованейший житель упомянутого Дома, знаток богословия и тайного раннехристианского гностического учения. П.Бекаревич обладает и другими достоинствами, для нашего повествования несущественными. Тайные познания давали возможность ересиарху Петру провоцировать студентов, аборигенов и гостей Дома; делали его одной из тех темных сил, которые орудуют в нашей культуре наподобие теневым силам в экономике.

Итак, в июльский вечер 1990 года, когда Андрюша лежал в своей комнате и слушал литургию по граммофону, Петр поднялся с ложа, открыл дверь и впустил к себе паломника А.Пушкаря. Радостно улыбаясь Пушкарь вытащил из сумки напиток богов — пятизвездочный армянский коньяк. С очень хитрой этикеткой. Петр — человек проницательный — он знал, что Любочка, которой напиток предназначался, укатила домой. Тем лучше для всех. Петр взял огромный фужер на тонюсенькой ножке, наполнил до краев, понюхал и помочил язык. Вкус и аромат превосходили все ожидания! Через минуту на запах заглянул трансценденталист О.Н.Ершов и ему тоже плеснули в стакан.

В первую очередь слегка прибалдевший Петр выслушал два свежих антисемитских анекдота — львовского хохла Пушкаря мучала еврейская проблема. Затем разговор перепрыгнул на фундаментальнейшие гносеологические темы. Гностик Петр так увлекся слововерчением, что забыл про фужер, успев сделать только три маленьких глотка. Свободный писатель-трансценденталист Олег Николаевич Ершов всегда благосклонно и иронично воспринимал выходки гностического ересиарха. Для паломника же Пушкаря, систематически припадавшего к Любочке, а за духовной пищей обращавшегося к Петру, всегда оставалось непостижимой загадкой: как же это так Бекаревич, вращая пьяными зрачками и размахивая руками, изрыгая потоки стройных и связных предложений в любой стадии опьянения, повергает его — Пушкаря в мистериальный экстаз? Но оставим этот маленький фокус на совести ересиарха.

В это мгновение свежая мысль подбросила А.Шпагина с кровати: Бог — это Любовь!

Режиссер почувствовал, что надо немедленно проверить гипотезу. Любовь и нежность ко всему переполнила Андрюшу, он не смог больше сдерживаться, выскочил в коридор и ломанулся в первую попавшуюся дверь. На беду за ней сидели наши собутыльники.

— Здравствуйте все! Петя, здравствуй! — вскричал абсурд-режиссер и полез целоваться к ничего не понявшему ересиарху.

Несколько секунд длилась борьба и были видны только мелькающие руки двух богословов. Через мгновение андрюшин локоть опрокинул полный бокал на тонюсенькой ножке…

— ……. МА-ааааааа! — ересиарх забыл все человечьи слова, ломая под собой стул.

Рубиновая ароматная лужица растекалась по чистому столу… Режиссер мгновенно оценил ситуацию: не оставалось ничего лучшего как ретироваться — Петр бывал очень страшен в искреннем гневе.

— Педераст! — кричал уже в коридоре в догонку Шпагину Бекаревич, не найдя более подходящего в этом случае выражения.

Данный забавный эпизод и явился первой принципиальной стычкой двух носителей христианства на 4 этаже Дома студентов ЯрГУ.