Ричард Руссо - Эмпайр Фоллз

— Тик! — окликнула Жанин, стараясь, чтобы голос звучал строго, но тот предательски дрогнул. — Вернись. Прошу тебя, деточка.

Нет ответа. Тик продолжала идти. Людей на улице было с полдюжины, не больше, но Жанин не сомневалась: все они видели, что случилось, и теперь смакуют разыгравшуюся перед ними сцену.

— Тик!

И тут ее дочь порывисто обернулась.

— Оставь… меня… в покое! — прокричала она так громко, что ее было слышно по всей длине Имперской авеню.

Двигатель, конечно, оставался включенным, рюкзак дочери так и торчал между сиденьями, и когда Жанин попыталась закрыть дверцу, та не поддалась, Жанин слегка пнула рюкзак, но дверца не закрывалась, и тогда, рыдая навзрыд, припоминая все обрушившиеся на нее невзгоды, она принялась со всей силы молотить ногой по дверце «гранд чероки», и лишь одно грело ей душу — наблюдать, как увеличивается вмятина.

Долго ли Жанин Роби — нет, Жанин Комо — обливалась слезами, исходила гневом и пинала дверцу «чероки»? Пока та не захлопнулась. Не до конца, разумеется, не настолько плотно, как следовало бы, — мешал торчавший клином груз ее дочери, но достаточно плотно, чтобы не распахиваться.

Жанин все еще трясло, когда она опять села за руль. Ей хотелось одного: нагнать дочь и во всем разобраться, чтобы все стало хорошо между ними, — с применением силы, если понадобится, но разобраться; как — она пока не знала. Жанин двинула по Имперской авеню, однако дочери и след простыл, и было уже слишком поздно, поняла она на последнем всхлипе, слишком, черт подери, поздно.

— К чему бы это, как думаешь? — поинтересовался Дэвид, когда они проезжали мимо старой рубашечной фабрики.

Ехали они из бара Беа в пикапе Дэвида, и на углу Имперской авеню он замедлил ход. Впервые после закрытия фабрики, насколько Майлз помнил, массивные железные ворота были открыты. За ними стоял лимузин, поблескивая красными массачусетскими номерами, а на крыльце старого фабричного здания группа мужчин в темных костюмах слушала, что им говорит женщина, в которой Майлз мигом узнал миссис Уайтинг.

— Ты же не веришь слухам, правда? — откликнулся Майлз.

В последнее время в «Гриле» было оживленно, все только и говорили о том, что для текстильного производства Уайтингов нашли покупателя. Майлз, как всегда, называл это «тоскливыми домыслами». И теперь появления миссис Уайтинг в компании этих пиджаков хватит на обогрев дурацкого оптимизма до конца долгой местной зимы.

— Было бы неплохо, если бы хоть что-нибудь сдвинулось с места, — сказал Дэвид, сворачивая на авеню. — А заодно это объяснило бы, почему она нас не трогает. Ощипывает дичь покрупнее.

Дэвид по-прежнему не одобрял тактику брата, уклонявшегося от того, чтобы официально уведомить миссис Уайтинг о их намерениях. Майлз с самого начала допускал, что его брат, вероятно, прав, но с того утра в прошлом месяце, когда он узнал Чарли Мэйна на газетном снимке, ему еще меньше хотелось оказаться один на один с миссис Уайтинг, словно это он изменил ей много-много лет назад на Мартас-Винъярде. И хотя это было глупо, но Майлз не мог отделаться от предчувствия, что миссис Уайтинг, лишь взглянув на него, немедленно поймет: он знает. Ему всегда казалось, что, встречаясь с ним, она каждый раз пристально изучала его физиономию в поисках намеков на некое особое понимание их ситуации, а не найдя ничего, вела себя с ним как обычно. Умом он понимал правоту брата: куда лучше действовать в открытую, но интуиция рекомендовала более извилистый путь.

Впрочем, от секретности в их затее мало что осталось. Они с Дэвидом проводили в «Каллахане» каждую свободную минуту, Майлз трудился там по вечерам, сам делая все, что мог и умел, из нежелания влезать в долги сверх абсолютно необходимого уровня, тем более что реновации плохо сказывались на доходах Беа, грозя в любой момент подкосить ее бизнес. Сегодня Майлз поставил Бастера в обе смены, утреннюю и обеденную, пока сам, потея, пытался привести в чувство старинную газовую плиту в «Каллахане», которой не пользовались лет двадцать. Дэвид, которому надо было готовиться к «Мексиканскому вечеру» в ресторане, полдня провел, сверяя счета с поставщиками и занимаясь тем, что по силам человеку с одной здоровой рукой. Никто из них более не прятался, оба проводили в «Каллахане» столько времени, сколько потребуется, но любопытствующей публике скармливали байку о безвозмездной помощи старому другу.

В одном Майлз был стопроцентно уверен. Миссис Уайтинг, которой ведомо все, не могла не знать о возобновлении кухни в «Каллахане». Хотя, может, Дэвид и не ошибался, говоря, что она слишком занята планированием и строительством в городе, чтобы заморачиваться пустяками.