Екатерина Вильмонт - Мужлан и флейтистка

…С утра настроение было отвратительное. Что там еще Вера придумала? В прошлый раз, когда понадобилось подобное разрешение, она передала бумажку с Шуркой, он бумажку подмахнул, заверил у нотариуса, и дело с концом. А теперь что? Как я не хочу ее даже видеть… Но ничего не поделаешь…

Вера ждала его в кафе. Красивая, зараза, с неприязнью подумал он.

– Ну здравствуй, есть хочешь?

– Только кофе!

– А я, с твоего позволения, поем. Ну, так в чем дело?

– Федя, я выхожу замуж!

– Поздравляю! И кто твой герой? Надеюсь, Калерия Степановна не считает его серостью? А как Шурка? Куда ты ее везешь на сей раз?

– В Бельгию.

– Чего вдруг?

– Говорю же, я выхожу замуж, а он живет в Бельгии. И с Шуркой у него прекрасные отношения…

– То есть… ты увозишь ее на ПМЖ?

– Ну в общем да! А ты против?

– Иными словами, тебе нужно разрешение… бессрочное, что ли? Не знаю, как точно это называется… Понятно… Хочешь совсем оторвать ее от отца?

– Федя, ну какой ты отец?

– А тот бельгиец лучше? – недобро прищурился Федор Федорович.

– Начнем с того, что он не бельгиец, а русский, и потом да, лучше. Они с Шуркой друзья, а ты… бросил нас, да еще собаку завел…

– При чем тут собака? – разозлился Федор Федорович.

– При том, что у Шурки на нее аллергия!

– Выдумки все, нет у нее никакой аллергии. А Шурка… она хочет уехать?

– Да мечтает! Вадим столько ей рассказывает о Брюсселе, он ее обожает! У него своих детей быть не может… Короче, я надеюсь, ты не станешь препятствовать?

– Я должен сперва поговорить с Шуркой!

– Зачем это?

– Хочу понять…

– Да пожалуйста, говори! Заезжай вечером и поговори.

– И заеду! А этот твой бельгийскоподданный здесь?

– Нет, он сейчас в Брюсселе, работает.

– Хорошо, я заеду часиков в восемь, раньше не выйдет.

– Но ты подпишешь разрешение?

– Не раньше, чем поговорю с дочерью.

– Ну хорошо. Тогда я пойду!

– Постой, а Калерия Степановна тоже поедет в Бельгию или будет здесь сюсюриться?

– Нет, мама останется в Москве, мы же будем приезжать. Я предлагала, но мама ни в какую, боится за границу ехать. Так что не мылься на квартиру!

– Тьфу ты! Иди уже, видеть тебя не хочу!

– А я тебя!

С этими словами она ушла.

Она думает, что я буду препятствовать? Но какой смысл? Скорее всего, она сказала правду, и Шурка хочет уехать с ней. Но я все-таки должен в этом убедиться.

И вечером он поехал на свою бывшую квартиру. Ему открыла Вера.

– Все-таки приехал!

– Где Шурка?

– В своей комнате.

– Ты уже провела разъяснительную работу?

– Очень надо! – ухмыльнулась Вера.

Он снял пальто, пригладил волосы и постучал.

– Войдите!

– Привет, дочка!

– А, здравствуй, папа!

– Ну, дай хоть поцелую!

– Не люблю целоваться!

– Ну хорошо!

Он сел, закинул ногу на ногу. Ему было чудовищно трудно. В детской была какая-то тяжелая атмосфера. Дочь смотрела на него с неприязнью. Да ладно, сказал он себе, она ребенок…

– Скажи мне, Шурка, ты действительно хочешь уехать?

– Да! Представь себе, очень хочу! И у меня теперь будет другой папа!

– Извини, папа может быть только один…

– Чепуха! Это мама может быть только одна, а пап сколько угодно! Папа тот, кто воспитывает, и любит… И я его люблю!

– Так! А меня, значит, ты совсем не любишь?

– Ты нас бросил! А Вадя подобрал!

Больше всего ему сейчас хотелось разнести тут все в щепки, но он понимал – нельзя!

– Ну вот что, дочь… Я все понял, я дам разрешение, не сомневайся, но когда-нибудь ты поймешь… Когда вырастешь и поумнеешь… Ладно, только помни, если в какой-то момент тебе понадобится помощь, ты всегда должна знать, что у тебя есть родной отец. Вот так-то!

Он встал и вышел из комнаты.

– Ну что? – с затаенным торжеством спросила Вера.

– Я все подпишу, а тебе скажу вот что: я так понимаю, что твой новоиспеченный муж, или кто он там… в состоянии прокормить мою дочь, но я буду регулярно переводить деньги на счет, который открою завтра же. Раз в год ты будешь предоставлять мне отчет о том, как живет Шурка, и тогда я буду высылать еще определенную сумму, но деньги со счета ты снять не сможешь. Они будут доступны только Шурке, когда она достигнет восемнадцати лет. Тебя содержать я больше не намерен. Завтра же напишу разрешение, заверю у нотариуса и на этом наши отношения заканчиваются. Бумагу тебе доставят. А теперь прощай, надеюсь, ты успокоилась? Счастливо сюсюриться в Бельгии!

И он стремительно ушел. Его трясло!

Он вошел в квартиру, и Апельсиныч бросился к нему. Пес словно почувствовал состояние хозяина и жалобно заскулил.