Станислав Давыдов - Президентский полк. Дневник солдата

— Кстати, о мундирчиках. Как с этим дело обстояло? На холод форма нормально рассчитана? Традиционный мундир носили?

— Для повседневки есть форма стандартная, терпимая. Парадная — отличная, очень удобная и крутая.

— В каждой части бывают изгои. Были ли изгои в вашем, Кремлёвском, подразделении? Как они ими стали?

— Были. Стукачи, они есть везде. Люди, которые за бабки/ништяки выполняют чужую работу (например, пришить что-нибудь). Которые не следят за гигиеной, за собой. Просто борзые идиоты. Сначала они «рулят», но жизнь всё расставляет по местам.

— Много ли было таких людей? Как с ними обращались? Как к ним относились вы лично?

— Их было немного. Как человек, который пытался сохранить остатки гуманизма, старался общаться нормально, без издёвок.

Но в замкнутых системах человек звереет. Я — не исключение.

— Служить было труднее в психологическом или физическом плане?

— Точно в психологическом. В физическом плане, повторюсь, все были крепкие и спортивные.

— В президентском полку ФСО есть соколы, что охраняют купола и башни кремля от голубей. Это правда или фейк?

— Да, правда. Птички очень классные, любил за ними смотреть.

— Офицеры, как правило, любят наказывать не по делу. Как офицеры наказывали рядовых в вашем подразделении? Наказывали ли вас?

— Наказывали, конечно. Что делали со мной лично? Как-то заставили скурить пачку сигарет за раз. Это за то, что курил в неположенном месте. Чуть не сдох. Самое страшное — лишение сна под разными предлогами. Побои (бывало и такое) не стоят даже рядом.

— Есть ли у вас девушка/жена? Помогла ли служба в элитном подразделении на личном фронте?

— Была девушка, которая дождалась меня из армии. К сожалению, за год службы мозг немножечко подгнил, а характер ужесточился. В том числе и поэтому расстались где-то через 3 года после дембеля.

— Судя по ответам, вы следите за тем, что можно говорить, а что нет. Вы прошли инструктаж товарища майора перед интервью? Что вам вообще можно говорить, а что — нет?

— Знаете, у нас в стране лучше перебдеть. Я давно уже не имею никакого отношения к чекистам, но знаю и видел, как они работают. Просто хочу сохранить свою жизнь и здоровье. Не судите строго.

— Вы бы бросились прикрывать президента своим телом при покушении?

— Бросился бы. По многим причинам. Нет, не потому, что без ума от президента.

— Можете рассказать об этих причинах?

— Есть базовые: почёт, слава, долг, возможно. Ну, и состояние на тот момент было такое. Солдат есть солдат, он сильно отличается от обычного человека.

— Какие действия может принять караульный, если его ударят или будут провоцировать на посту?

— Большие полномочия. Может обороняться как угодно. Не советую лезть на Вечный огонь, например. Были случаи и много.

— Случались ли конфузы во время марша/выступления? Какие?

— Бывало, что падали, поскальзывались, теряли сознание. Всё как у простых людей во время ответственных мероприятий.

— Часто ли с вами фотографировались туристы?

— Это запрещено. Нужно указать туристу, куда идти. К солдату подходить нельзя.

— А если, к примеру, Патриарх руку захочет пожать, а вы на посту, как поступить?

— Пожать руку. Жал руки многим первым лицам.

— Предлагали ли вам госслужбу после срочки?

— Да, много раз.

— Согласились? Если нет, то почему?

— Нет, из идейных соображений. Где-то после полугода службы пересмотрел свои политические и человеческие взгляды.

— Чем сейчас занимаетесь, если не секрет?

— СММлю, веду канал свой, интересуюсь киберспортом, хочу заняться журналистикой, но видимо сильно позже.

— Есть ли у вас сейчас «полит час», когда все сидят и смотрят целый час выпуск новостей или передачу с Киселевым?

— Понятно, что солдат хочет посмотреть на девушек или спорт. При первой возможности телик переключали на муз. каналы. Никакого зомбирования не было, если вы об этом.

— Как часто проводились психологические тренинги? Опишите процесс.

— В начале службы часто. Очень много тестов. ОЧЕНЬ много.

— Культ формы есть? Часами пуговицы начищали до блеска?

— Да, это, кстати, занятно. Сначала из-под палки, потом самому в кайф.

— Как повлияла на вас служба?

— Служба сделала меня жёстче, что плохо, ибо я и до этого был не сахар. Что-то типа модной сейчас биполярки: утром чёрная депрессуха, а вот сейчас бодро и радостно строчу ответы. Началось это в учебке, в бараке.