Дарья Сойфер - На грани серьёзного

Эгоистка. Ненормальная. Думаешь только о себе. Как он посмел?! Как мог сказать так о ней? А еще друг, называется! Да, она сама была не в восторге от своего замысла. Но в ее планах не было языкастой Катюши.

Кира снова ударила многострадальное потертое рулевое колесо. Катя! Ей сильно повезет, если она успеет вовремя скрыться с глаз. Предатели! Кругом одни предатели! Какого черта все лезут в ее жизнь?! Ольга со своей врачихой. Эрик со своим гребаным благородством. Катя, в угол ее на горох дня на три. Господи, как хорошо и спокойно было раньше! И что теперь? Получила на свою голову самого махрового шовиниста из всех возможных! Поселится в ее квартире, заставит с утра до ночи готовить долму. Ублажать свекровь и ничего не делать без царственного дозволения. Отнимет все: карьеру, стендап. А то еще отвезет в какой-нибудь Армавир. А сам будет шляться по столичным клубам. Гулять. Превратит ее в забитое бессловесное ничтожество. В ее собственную мать. Случится то, чего Кира боялась всю жизнь.

– Нет! – крикнула она вслух.

Нет. Этого не будет. Она не для этого с таким упорством вырывалась из родного города, из семейного болота. Не для этого отвоевывала свою независимость, строила личную крепость. Училась, работала, развивалась.

Она сможет. У нее получится. Она пойдет в «Большой стендап» и порвет их всех. Она докажет Локоткову, что достойна повышения. Она родит ребенка и воспитает его таким же сильным и независимым. И даст ему свою фамилию.

Упрямо выпятив подбородок, Кира включила зажигание и направилась домой. Ей остро необходимо было немедленно выместить на ком-то свою злость. И только когда затрезвонил телефон, она вспомнила про Антона.

– Прости… – виновато ответила она по громкой связи.

– Двадцать три минуты, – его голос сейчас страшно напоминал Локоткова. – Тебя ждать или принимать это за отказ?

Ни претензий, ни злости. Просто вопрос, произнесенный с интонацией «Как пройти в библиотеку».

– Я… Не жди лучше. Прости, у меня форс-мажор…

– Я видел.

Видел? То есть ты наблюдал, как Саакян тряпичной куклой вытаскивает меня на улицу и ничего не сделал?

– Тогда… созвонимся как-нибудь? – произнесла она вслух.

– А есть смысл?

– Решай сам. И прости еще раз за испорченный вечер.

Она отсоединилась. Мужчин с нее на сегодня было достаточно.

Москва гудела, шумела, сигналила. Плотной массой с трудом продвигался автомобильный поток. Даже здесь Кира ничего не могла контролировать. Она давным-давно выронила вожжи собственной жизни и теперь лишь отстраненно наблюдала, куда ее несет странное хаотичное течение.

Ей было страшно как ребенку, который потерялся в огромном шумном магазине. Кругом толкались и шаркали чужие люди, все беспрерывно менялось, и не было ни малейшего шанса самой найти выход. Но она не привыкла быть ведомой. И изо всех сил старалась затолкать свои страхи поглубже и сохранить лицо. Ни перед кем и в первую очередь перед собой она не хотела дать слабину.

Подрулив к дому, Кира ринулась в квартиру, перескакивая через ступеньки. Как будто если бы она шла чуть медленнее, то растеряла бы всю решимость. Распахнула дверь, шарахнув ей о противоположную стену, и с порога крикнула:

– КАТЯ! Быстро поди сюда!

Поначалу было тихо, и Кира решила, что мелкая еще не вернулась. Но потом донесся еле различимый шорох, и поскольку Линукс не мог быть его причиной, он увлеченно вылизывал заднюю ногу на полке с шапками, Кира поняла: виновница всех ее бед дома.

– Я ведь тебя все равно найду, – Кира скинула туфли и, обнаружив на колготках вполне ожидаемую зацепку, выругалась. – Иди сюда, кому говорят!

Линукс испуганно прижал уши, шмякнулся на пол и, пробуксовав по скользкому ламинату, учесал в кухню. С тем же ужасом в глазах из-за приоткрытой двери на Киру посмотрела Катя. Видно было, что она хочет куда-то сбежать, но совесть не позволяет.

– Я ведь предупреждала, – Кира стиснула кулаки. – Я тебя предупреждала: молчи.

– Я молчала…

– Не ври!

– Да правда! После нашего разговора молчала. А вчера… – она с опаской попятилась к себе, и Кира двинулась на нее. – Ну, я случайно! Мы выпили… Я не умею пить, ясно? Я просила, чтобы тебе ни слова! Какая ему разница? Почему…

– В общем, так, – Кира выплевывала каждое слово. – Сейчас я пойду проветрюсь, но чтобы завтра тебя здесь не было. У тебя есть ночь. Ищи жилье, звони друзьям, в общагу. Бери больничный, езжай в Нижний. Мне все равно. Но чтобы больше я тебя не видела. Никогда, поняла?