Александра Николаенко - Небесный почтальон Федя Булкин

– Переменная облачность, ветер южный, к вечеру северо-западный, местами дожди…

Где местами обещают дожди, те места у нас с бабушкой.

Деревня Тетерево. Тридцать третий участок, вторая линия. К нам от станции – одиннадцатый автобус.

Есть, конечно, много у нас всего вкусного, сыроежки бабушка вкусно жарит… теруны, оладушки с яблоком… а клубника так, промелькнула. Промелькнула, и не заметили. То еще была «совсем белая», то «бочком по дождю пошла», то уже густым варом сахарным на все грядки. Вот прилюпнуть нюхом можно к такому воздуху, хоть с Востока Дальнего носом к дому выведет…

Или, если забудет бабушка, что молоко парное не выпил я вечером с тумбочки, то под утро на ноготь сливки пальцем с кружки снимай. А крыжовник? Ходи хозяин царства колючего, обдирай, жуй да плюй! Кожура крыжовника несъедобная, у него она как орех, все нормальное в середине. Кстати, бабушка тоже так: пожует-пожует и плюнет. Огурцы малосольные тоже… Но! Дайте вы хоть раз человеку вдоволь арбуза! Дайте так арбуза ему, чтоб хоть раз один-единственный навсегда он наелся! Чтобы памяти, как наелся он, на всю жизнь хватило…

– Да ешь, Федя, кто тебе не дает?

Осторожность не дает с опытом. Потому что память – дело неверное, на сегодня только в ней тесно, а завтра в туловище снова места под арбуз много будет.

Появился в жизни смысл у меня. Еле дожил до утра! Еле спать ненавистное вытерпел. И душа ни на минуточку не уснула. Всю-то ночь во мне ждала она, бедная, чтоб уж вместе выскочить и проверить…

– Ты чего это, Федь? Куда?

– Я сейчас!

– Хоть галоши надень, роса…

Нет пока ничего. Не проклюнулся…

Посадил, где патиссоны с кабачками у бабушки, арбузное семечко.

– Что ты, Федь, тут не вырастет.

«Что ты, Федь, тут не вырастет!» – тоже мне.

– Солнца мало, да и август же… не успеет…

Да не солнца мало, не августа – веры! Если б тоже поверила бабушка, что он вырастет, а она…

– Вот, возьми тогда, Федь, банку литровую, песочек окучь вокруг, поставь свечку внутрь, накрой, а водой поливай только вечером. Теплой, Федь.

Под дождем, на последних денечках августа, мой арбуз из земли полез поросячьим зеленым хвостиком! Вот она, вера в арбузное семечко! Чудеса творит! Над природой верх берет запросто!

…В общем, бабушка, если бы не зима, моей веры и на целый арбуз бы хватило…

Взяли с бабушкой шефство мы над соседней могилкой. Она справа от нас была. На перепутии. Мусор все на нее сносили. Хорошо, что ростом я пока поближе к земле, от шажка два вершка, ноги коротки, без меня бы разве разглядели мы с бабушкой, что под мусором этим люди?!

Вот пошли мы с бабушкой к сторожу. Поругали его как следует. Очень испугался нас сторож, даже дал телегу нам мусор этот с могилки до общей ямы везти.

ПОРАМОНОВЫ

Ира и Леночка

1917–1917

Это сколько же будет, семнадцать отнять от семнадцати? Ни годочка?!

ПОРАМОНОВА

Ольга Степановна

1892–1918

Мама, наверное…

ПОРАМОНОВ

Андрей Константинович

1889–1921

Папа, да?

Так очистили с бабушкой их местечко, уж расстарались! И свечку зажгли, незабудок им своих посадили. Пшена воробушкам всыпали.

Налетели они, расчирикались, и синичка.

Ведь соседи мы в будущем с ними, да? Хорошо, что заранее познакомились…

И сказал вот, а страха нет. Не с чужими ведь будем там, не чужими? С папой, с мамой, с соседями…

Зарастает лебедой, лопухом, иван-чаем, сушьем тридцать пятый участок слева от нашего. Сад вишневый рябеет. То грибные дождики, то гроза. Выше дома встала трава. Покосился забор, поседел, реку видно. Течет река, а придет зима, льдом застынет. Сквозь калитку собаки бегают, кошки шмыгают, куры ходят. Ветром очень скрипит она осенью, ставни скошены, стекла выбиты…

Страшно мимо ходить нам от станции с бабушкой, а приходится.

Никуда не денешься от пути.

Вот, живем, что поделаешь? Живучи…

– Странный все-таки, что ни говори ты, бабушка, человек этот – тетя Володя…

– Кто не странный, Федя, все странные.

– Мы с тобой не странные, бабушка, мы как все с тобой, мы – нормальные, люди как люди.

– Все, Федь, люди как люди.

– Не скажи, бабушка! Люди как люди все, а тетя Володя очень уж от них от всех странный, странная… В шляпе ходит, а в шляпе сверху дыра. В дыре лысина. В лысине зеркальце. От этого зеркальца, бабушка, прямо в бинокль зайчики! Я сам из гнезда вчера, чуть не ослеп, но видел…

– Из какого, Федя, гнезда?

– Из ближнего, на березе.