Татьяна Казакова - Зигель, зигель, ай, лю-лю!!!

Я вышла, молча показав полоску.

– Я так и знала! А чего ты тянула? Ты что, маленькая? – Набросилась на меня.

А мне стало так себя жалко, что я заплакала, громко всхлипывая. Ленка тут же бросилась меня утешать.

– Тише, тише, а то Муся будет волноваться.

Этот довод привел меня в чувство, и я успокоилась.

– У меня есть знакомый гинеколог…Оль, ты ведь не оставишь ребенка?

Я энергично замотала головой.

– Ну и правильно, на черта тебе сейчас ребенок? – Прозвучало как-то неуверенно. – А может, оставишь? Будем вместе с колясками гулять.

Она стыдливо потупила глазки.

– Вот это да! И ты молчала?! Подруга называется!

– Да ты сейчас вроде как не в настроении, а я такая счастливая еще и это…

Ленка зажмурилась – А Андрей, знаешь, как рад, прямо поверить не могу.

– Я тоже очень-очень рада за тебя. Лен, а вы поженитесь?

– Конечно, куда он денется с подводной лодки? Мы уже все обсудили. Вчера его матери рассказали, правда, мне показалось, ее не очень порадовало это известие, но ничего уже не попишешь. Как говорится, обратно дороги нет. Знаешь, а мне было все равно, женится он на мне или нет, главное – ребенок. – Она задумалась, потом тряхнула головой и сказала – Ничего, рожу, не страшно… Нет, Краснова, страшно. Это я себя успокаиваю.

– Да все нормально будет, вот увидишь.

– А как же ты?

– Сделаю аборт, чего тут думать.

– А может, стоит сказать…папаше.

– Ни за что.

– Так с тех пор и не говорила с ним?

– Не-а и вообще, я ведь увольняюсь… Осталось несколько дней.

– Ну, дело твое, – вздохнула Ленка, – а гинекологу-то звонить?

– Да рано еще, через недельку позвони.

Но через недельку я закрутилась на работе, надо было кое-что доделать, Людмила Семеновна торопила.

– Оля, я не могу больше ждать, зашиваемся. Если в ближайшие дни не придешь, возьму другую, тут просится одна.

– Через несколько дней обязательно приду, – заверила я.

Так не хотелось уходить… Привыкла к коллективу, к Козыреву – оказался неплохой мужик, Бородина не встречала и больше он не звонил. Может, остаться? Все равно его не вижу, буду сидеть себе, как мышка, не попадаясь ему на глаза. От этой неуверенности в себе портилось настроение. Тут еще мама… Кажется, она что-то заподозрила. Вчера так разглядывала меня и неожиданно спросила.

– Доча, ты что-то неважно выглядишь, лицо как-то осунулось, не заболела?

– Да нет, мам, просто немного устала.

– Вроде и ешь хорошо… – Задумчиво произнесла она.

– Все, не бери в голову, я побежала.

Маму долго не будешь за нос водить, все равно догадается, надо звонить гинекологу.

В коридоре вспомнила, что надо позвонить Ленке, зашла в туалет и оттуда позвонила.

– Решилась?

– Да.

– Ой, смотри, Краснова, как бы не пожалеть потом. А вдруг он обрадуется?

– Все, Ленка, мне некогда.

– Погоди, Оль. Как ты себя чувствуешь?

– Да паршиво, тошнит часто, бегаю в туалет без конца, боюсь, мать догадается.

– Надо врачу показаться, – наставляла Ленка. – Я уже ходила, анализы сдала.

– Не пойду я к врачу! И сдавать мне ничего не надо! Я же не собираюсь оставлять ребенка! Все, пока. – Я нажала на кнопку и услышала, как хлопнула дверь кабинки.

Обернувшись, увидела Галю, секретаршу Бородина. Она деловито подошла к раковине и стала мыть руки. Я успокоилась – ничего не слышала.

Бородин отправил Костю в филиал разбираться по погрузке, там что-то не стыковалось, в Германии застряло судно из-за шторма, фуры уже ждут, не известно, сколько продлится непогода. Зря он затеял морские перевозки, надо будет еще раз все пересмотреть…

– Галя!

Она испуганно заглянула в дверь.

– Ну что вы там встали?! Зайдите!

– Да, Алексей Арсеньевич.

– Сходите к Козыреву, принесите мне документы по Германии – он знает.

Галя скрылась за дверью и через какое-то время появилась вновь с папками в руках.

Положив перед ним одну папку, из другой вытащила лист бумаги и протянула Бородину.

– Это на подпись, Алексей Арсеньевич.

– Что это?

Но уже пробежал глазами – заявление на уход.

– От кого? – Пробормотал он и вдруг увидел знакомую фамилию. Он задумался, вздохнул и отложил в сторону. – Пусть полежит, я завтра с ней поговорю.

– Знаете, Алексей Арсеньевич, лучше пусть уходит.

Он откинулся на кресле и уставился на Галю, а она продолжала.

– Она, может, скоро уйдет в декрет, а вы ей оплачивать его будете, а так даже лучше.

– Какой декрет? – Он выглядел обалдевшим.