Тамара Крюкова - На златом крыльце сидели…

Алик явился загодя. На двери висела медная табличка с почти говорящим именем: «Иван Силович Силин». Как говорится, силен в квадрате. Оставалось проверить, так ли это. В просторной приемной стояли кожаные диваны и аквариум литров на сто. Пол застлан ковром, чтобы шарканье ног не мешало высочайшему начальству. Алик понял, что он на правильном пути. Кто такой Силин? Местечковый божок, букашка в масштабах государственной политической власти, а респект налицо. Это тебе не то что соседа по рынку за пивом гонять.

Покой хозяина охраняла довольно бесцветная секретарша средних лет. Может, у него тоже жена ревнивая?

– Иван Силович занят, – безапелляционно заявила она.

– Мне назначено.

Алик назвал фамилию, и серая шейка зашелестела ежедневником.

– Вы пришли рано. – Она стрельнула взглядом на часы. – Еще тридцать семь минут.

Надо же какая точность! Алик не имел ничего против того, чтобы подождать, но его взбесило то, с каким высокомерием на него смотрит старая кляча, будто она тут главная по тарелочкам. Эдакое самоутверждение швейцара. Интересно, а что эта моль запоет, если ей позолотить крылышки?

Алик представил: вот он, как паук, выпускает невидимые нити и виток за витком оплетает женщину. Кто его знает, почему паук? Образы приходили сами собой. Паук был лишь одной из фантазий, которые помогали воздействовать на людей, но наиболее действенной.

Секретарша заерзала на стуле, поправила и без того безупречную стопку бумаг и пролепетала:

– Минутку… Может быть… Я сейчас уточню…

Она встала и направилась к двери в кабинет.

Алик глубоко вздохнул. Волнение улеглось. Небольшая тренировочная практика пошла на пользу.

Вернувшись из кабинета, секретарша, извиняясь, залебезила:

– Иван Силович просил подождать. Может, чай или кофе?

Алик вспомнил, что не завтракал. Подкрепившись чаем с печеньем, он входил в кабинет уверенной походкой человека, знающего себе цену.

На улице Алик не признал бы Силина. На листовке тот выглядел лет на десять моложе. Либо фотка была старая, либо над ней хорошенько потрудились в фотошопе. В жизни депутату было никак не меньше шестидесяти: щеки обвисли, как у бульдога, под глазами мешки. Но молодится, старый хрыч, ишь как волосы зачесал. Не хочется сверкать лысиной.

Силин одним взглядом оценил стоящего перед ним молодого человека и сразу же определил для него лимит времени:

– У вас ровно пять минут.

– Я уложусь в три, – улыбнулся Алик и с удовлетворением отметил, что такое начало Бульдога заинтересовало.

– Прекрасно. Слушаю.

– Я хочу стать вашим дублером.

– Кем?!

Графическая прямая интереса резко подскочила почти до максимума.

– Дублером. Подам свою кандидатуру, а перед выборами сниму и отдам голоса вам.

Светящиеся золотые нити тянулись к сидевшему за массивным столом человеку, но пробиться к нему было гораздо сложнее, чем к стареющей стерве за дверью.

– Мне не надо объяснять, что такое дублер. Почему ты решил, что мне он нужен?

Силин тяжелым взглядом вперился в посетителя.

От Алика не ускользнуло, что Бульдог перешел на «ты», но сейчас было не время анализировать, хорошо это или плохо. Силин, как черная дыра, поглощал все усилия подчинить себя чужой воле. С подобным Алик сталкивался нечасто. Впрочем, где ему было встречаться с серьезными людьми? До сих пор он все больше на мелкоте трясся.

Он сконцентрировался. В районе пупка разлилось легкое жжение. Пальцы покалывало, будто иголочками, но голос звучал ровно, ничем не выдавая внутреннего напряжения.

– Кому же не нужны лишние голоса? Вы ведь идете со своим основным соперником почти вровень.

– А ты нахал, – с нескрываемым одобрением сказал депутат.

Алик почти физически ощутил, что он пробил в панцире Бульдога брешь, пусть небольшую, но монолит дал трещину.

– Сколько тебе лет? – поинтересовался Силин.

– Двадцать три.

– Чем занимаешься?

– У меня магазин на строительном рынке.

– Значит, политика тебе в новинку?

– Не поздно начать.

Силин хмыкнул, поднялся из-за стола и, сцепив руки за спиной, встал лицом к окну. Может, чувствовал чужое воздействие и избегал прямого взгляда? Впрочем, Алику не требовалось глядеть ему в глаза.

– Предвыборная кампания требует денег. Или ты заработал в своей лавчонке столько, что готов ее оплатить? – спросил Силин.

Старый карась заглотил наживку. Алик то ли диктовал, то ли слышал мысли собеседника: «Во время кампании такой шустрый малый пригодится. Удача, что он здесь, а не в кабинете у конкурента».