Такидзи Кобаяси - Краболов

— Для этих консервов выжимают наше собственное мясо и кровь. Вот, верно, вкусно! Пусть, как поедят, животы у них разболятся!

Вот с таким настроением делались эти консервы.

— Камней бы им туда накидать!

«На нашей стороне лишь мы сами, больше никто».

Эта мысль проникла им в самую душу.

— Мы им покажем!

Но сколько ни повторяй: «Мы им покажем!»—толку было мало. С тех пор как стачка провалилась самым жалким образом, работа стала еще более тяжелой.

Мстительность инспектора не имела границ. Работать стало невыносимо.

— Мы ошиблись. Не следовало выделять девять человек. Нам нужно было действовать всем сообща. Тогда и инспектор, пожалуй, не дал бы радиограммы. Ведь не мог же он отдать на миноносец нас всех. Некому было бы работать.

— Пожалуй, что и так...

— Конечно, так. При такой работе, как сейчас, мы наверняка все перемрем. Чтоб не было жертв, надо саботировать всем сообща. Разве заика не говорил, что самое главное—чтобы все были как один? А если все -таки вызовут миноносец, тут-то нам и надо быть всем как один! Если нас уберут, так уж всех вместе. Это для нас же будет лучше.

— Пожалуй. Тогда инспектор растеряется, вызвать помощь из Хакодате будет поздно, да и выработка будет до смешного мала... Что ж, если действовать умело, может сойдет удачно.

— Конечно, удачно! И ведь удивительно — никто не испугался. У всех одно на уме: «Сволочи!»

— А по правде говоря, будь что будет! Все равно помирать!

— Значит — начнем опять!

И они начали снова.

Несколько слов о последующих событиях.

1. Вторая забастовка увенчалась успехом. Инспектор, не предполагавший такой возможности, застигнутый врасплох, вне себя бросился в радиорубку, но она оказалась занятой забастовщиками, и он, не зная, что предпринять, сдался.

2. Когда сезон окончился и краболовы вернулись в Хакодате, оказалось, что саботаж и забастовка происходили не на одном «Хаккомару». На некоторых судах были привезены «красные» брошюры.

3. Поскольку забастовка, вызванная инспектором, начальником чернорабочих и прочими начальниками в самый разгар путины, резко сказалась на выработке, Компания без снисхождения уволила своих верных псов, ничего им не заплатив, обойдясь с ними еще более безжалостно, чем с рыбаками.

Забавно, что инспектор воскликнул:

— И подумать только, что я столько времени давал себя морочить этим скотам!

И рыбаки и молодые чернорабочие, впервые проделавшие великий опыт организации и борьбы, выйдя из полицейских участков, разошлись по разным местам, всюду распространяя этот опыт.

Этот рассказ — одна из страниц истории проникновения капитализма в колонии.

1929 г.

Такидзи Кобаяси родился в 1903 году в бедной крестьянской семье на севере Японии. Ценой больших усилий ему удалось получить образование и поступить на службу в Сельскохозяйственный банк, финансировавший разоренных крестьян — переселенцев на Хоккайдо из Внутренней Японии. В начале двадцатых годов скромный банковский служащий Кобаяси обратился к литературной деятельности. Успех пришел не сразу. Первые произведения, композиционно рыхлые и художественно незрелые, не привлекли внимания общественности. Но Кобаяси обладал неоценимыми качествами истинного писателя: острой наблюдательностью и умением анализировать виденное. Эти качества в сочетании с превосходным знанием жизни мелких хоккайдоских арендаторов, среди которых он вырос, и зловещей роли Сельскохозяйственного банка в их разорении и закабалении вскоре помогли начинающему автору создать произведения, которые, при всей их литературной незрелости, вызвали сенсацию. Никто до Кобаяси не писал о жизни японского крестьянина с такой обличающей резкостью. Результаты этих первых удач сказались очень быстро: в 1925 году правление Сельскохозяйственного банка выгнало Кобаяси со службы.

В начале 1928 года Кобаяси закончил повесть «Снегозащитная роща». В ней он рассказал о том, как доведенные до отчаяния арендаторы, преодолевая страх перед помещиком и полицией, поднимаются на борьбу за право работать на своей земле, за право пользоваться плодами своих трудов. Следующая повесть Кобаяси «Пятнадцатое марта», вышедшая в свет в конце того же года, посвящена так называемому «инциденту 15 марта» — массовым арестам и избиениям коммунистов и членов революционных профсоюзов в крупнейших городах Японии. Правда, не обладая тогда достаточной политической зрелостью, автор не сумел, да, вероятно, и не ставил, перед собой задачи вскрыть значение этого события полностью и ограничился зарисовками характеров отдельных революционеров, тем не менее повесть привлекла всеобщее внимание.