Такидзи Кобаяси - Краболов

Вошел инспектор. Рыбаки смущенно зашевелились.

В воздухе не было ни пылинки, он был холоден и прозрачен как стекло. В два часа уже светало. Камчатские горы сверкали золотисто-лиловым цветом; выступая над морем, они тянулись по горизонту к югу. Поднялись небольшие волны. На заре они отсвечивали холодным блеском и переливались дробящими блестками. Откуда-то доносились крики чаек. Было ясно и холодно. Засаленный брезент, покрывавший груз, по временам трепыхался. Незаметно поднялся ветер.

По трапу поднялся рыбак, напяливая куртку, растопырив, точно пугало, руки. Он высунул голову из люка и хрипло крикнул:

— Зайцы забегали! Ой, будет большая буря!

Поднялись треугольные волны. Рыбаки, привыкшие к Камчатскому морю, сразу поняли, что это значит.

— Дело опасное! Сегодня наверное не будем работать.

Прошло около часа.

Под лебедками, спускавшими кавасаки, небольшими группами толпились рыбаки. Все кавасаки были спущены наполовину и покачивались в воздухе. Пожимая плечами, рыбаки смотрели на море и переговаривались.

Потом кто-то крикнул:

— Довольно! Бросим!

— Черти бы их подрали!

Все как будто только и ждали этого. Подталкивая друг друга, закричали:

— Эй, подымай обратно!

— Ну!

Один, нахмурившись, посмотрел вверх на лебедку и заколебался.

— Как же так?

Рыбак, крикнувший первым, резко дернул плечом.

— Если хочешь помирать, ступай один!

Все выступили как один. Кто-то тихо сказал:

— А ведь хорошо!

Двое шли медленно, опасливо озираясь.

Под следующей лебедкой столпилась команда. Увидев, что рыбаки с кавасаки номер два идут к ним, они сразу поняли, в чем дело. Несколько человек закричали и замахали руками:

— Бросаем! Бросаем!

— Бросаем!

Обе группы объединились, и все воспрянули духом.

Двое -трое отставших, не знавших, что им делать, остановились, озадаченно глядя на остальных. Группа у кавасаки номер пять присоединилась к толпе. Тогда отставшие поспешили вслед за ними. Заика обернулся и громко крикнул:

— Ну, теперь держись!

Толпа рыбаков росла, как снежный ком. Студент и заика все время бегали взад и вперед.

— Теперь уже отступать нельзя! Держись вместе — это главное.

Матросы, собравшиеся в кружок у трубы, занятые починкой канатов, привстав, крикнули:

— Эй, что такое, эй?

В ответ им замахали руками и громко закричали. Матросам, смотревшим сверху, эти руки казались похожими на качающийся лес.

— Мы бросаем работу!

Матросы стали быстро прибирать веревки.

— И мы тоже!

Рыбаки поняли. Они громко крикнули:

— Айда в «нужник»!

— Вот негодяи! Прекрасно знают, что будет буря, и заставляют спускать кавасаки. Убийцы!

— И допустить, чтобы эти мерзавцы нас убили!

— Теперь мы вам все припомним.

Почти все вернулись в «нужник». Были и такие, которые пошли за другими, потому что все равно «делать нечего».

Когда рыбаки толпой ввалились туда, больные, лежавшие в полутемных углах, испуганно приподнялись. Услышав, в чем дело, они со слезами на глазах радостно закивали. По трапу, похожему на веревочную лестницу, рыбак-заика и студент спустились в машинное отделение. Они торопились, часто скользили с непривычки и опасливо хватались за поручни. От жара котлов в машинном отделении стоял туман, к тому же было темно. Рыбаки обливались потом. Они прошли по мостику над топками и стали спускаться по следующему трапу. Чей -то громкий разговор внизу отдавался здесь гулким эхом. Им стало жутко, точно они спустились на несколько сот ярдов под землю, в шахту, в самый ад.

— А тут тоже работа тяжелая!

— А если бы вы-вытащить их на палубу да дать им бить кра-крабов, не стерпели бы.

— Кочегары будут на нашей стороне!

— На нашей.

Они спустились по трапу вдоль котла.

— Жарко, ой, как жарко! Впору свариться.

— Тут не до шуток. Сейчас огонь не разведен, а что же, когда он разведен? Когда проходят Индийское море, они сменяются каждые полчаса и то дохнут. А стоит зазеваться — сейчас же попадет лопатой по голове, а иной раз, случается, и в котел падают.

Перед котлом столбом поднимался чад: по-видимому, оттуда вывалился уголь, и его полили водой. Тут же рядом, обхватив колени, сидели полуголые кочегары, курили и разговаривали. В полутьме они походили на присевших на корточки горилл.

Дверь в угольный тендер была полуоткрыта, за ней чернела жуткая тьма.

— Эй! — окликнул заика.

— Кто там? — кочегары посмотрели наверх. Трижды прогудело эхо: «Кто там? Кто там? Кто там?»