Николас Спаркс - Три недели с моим братом [litres]

Окончив школу, он поступил в Калифорнийский университет Сакраменто и бросил все свои силы на развлечения. Менял как перчатки красивых девушек, зимой по выходным катался на лыжах и сноуборде, летом – на горном велосипеде, каноэ и водных лыжах, на выходные уезжал на озеро Тахо, в Сан-Франциско или Йосемити. Потом он увлекся сплавом по реке и постепенно так овладел этим умением, что стал гидом. Затем вступил в команду яхтсменов и участвовал в гонках. Он снял квартиру недалеко от университета и вместе с другими студентами ходил в бары и ночные клубы. Казалось, каждый выходной он увлекался чем-то новым и волнующим, празднуя новообретенную свободу. В то же время он хорошо учился и подрабатывал в фирме, занимающейся коммерческой недвижимостью.

Мой последний год в школе прошел на грани нервного срыва. Я стал одержим хорошими оценками; я мог стать лучшим выпускником и не хотел, чтобы в последний миг все сорвалось. Более того, я знал, что если продолжу в том же духе, то мне назначат спортивную стипендию – такую цель я себе поставил, – но предстояло еще получить предложение от университета, так что приходилось ждать до апреля. Я по-прежнему работал тридцать пять часов в неделю и старался проводить свободное время со своей девушкой. Постоянное напряжение вылилось в приступы чудовищной бессонницы, я спал меньше трех часов в сутки и все время был на взводе.

В глубине души я завидовал образу жизни Мики. Я восхищался способностью брата просто жить, без необходимости чего-то достигать. Я слышал в школе, как друзья обсуждают проведенные ими каникулы на озере Фолсом или катание на лыжах в Скво-Вэлли, и внутренний голос шептал, что мне следует больше развлекаться, но я безжалостно отвергал его совет. Качая головой, я твердил себе, что у меня нет времени, мне нельзя рисковать здоровьем, я слишком близок к финишной прямой и не могу все потерять.

Достичь поставленных целей стало смыслом моей жизни, и путь к ним оказался тернист и малорадостен. Впрочем, я как-то выдержал. Окончил школу лучшим учеником выпуска, как и намеревался. А месяцем раньше, пробежав восьмисотметровку быстрее всех, получил полную спортивную стипендию в университете Нотр-Дам. Три месяца спустя я уже жил в городе Саут-Бенд штата Индиана, за две тысячи миль от семьи.

Я не горел желанием ехать в университет. Будь у вас такое детство, как у меня, вы бы тоже волей-неволей привязались к семье. Брат, сестра и родители были единственными постоянными величинами в уравнении моей жизни.

Я много пишу о нас с Микой, и кто-то наверняка уже решил, что сестра не имела для меня большого значения. Это не так. В раннем детстве я играл с сестрой не меньше, чем с Микой, хотя и по-другому. Именно ей я всегда рассказывал о наших приключениях, именно ей я говорил о сложностях в отношениях с Лайзой. Взрослея, я рассказывал Дане обо всех своих переживаниях, и она как никто другой понимала, почему я вырос таким. Сестра любила меня и сопереживала мне. Мои проблемы становились ее проблемами, и наоборот. Если спросить Мику о Дане, он ответит то же самое, потому что у них были точно такие же отношения.

В конце последнего года обучения в школе я однажды услышал, как сестра плачет у себя в комнате. Постучав, я вошел. Она сидела, уткнувшись лицом в ладони.

– Что случилось? – Я сел рядом с ней на кровать.

– Ничего.

– Дана, признавайся!

– Я ненавижу свою жизнь!

– Почему?

– Потому что я не похожа на тебя или Мику.

– Не понимаю.

– У вас есть все. Вы все умеете. У вас есть верные друзья, успехи в спорте, хорошие оценки… Вы нравитесь людям, и у вас есть подружки. Все вас знают и хотят быть похожими на вас. А у меня ничего этого нет. Будто у меня не те же родители, что у вас!

– Ты лучше нас. Ты самый замечательный человек на свете!

– И что с того?

Я взял ее за руку.

– Что тебя беспокоит?

Сестра молчала. Я обвел взглядом ее комнату. Как и у большинства подростков-девушек, стены ее комнаты были увешаны различными картинками из журналов. На туалетном столике стояла коллекция колокольчиков и керамических лошадок. На журнальном столике лежали Библия и четки, а над кроватью висел крест.

– Холли пригласили на школьный бал, – нехотя призналась Дана.

С Холли, ее лучшей подругой, они были неразлучны много лет.

– Это ведь хорошо?

Дана не ответила, и я с замиранием сердца осознал, почему она плакала.

– Ты расстроилась, потому что тебя не пригласили.

Дана снова заплакала, и я обнял ее.