Эка Курниаван - Красота – это горе

– Спасибо, но я ни за что не зайду ночью одна в чужой дом.

И когда спустилась ночная прохлада, девушка так и осталась на улице – без подушки, без одеяла сидела она на голой земле. Не желая навязываться, вернулся Камино в дом и занялся ужином. Чуть позже он принес Фариде тарелку с едой.

– Вы так добры, – сказала она.

– Это всего лишь часть работы могильщика.

– Вряд ли многие сидят над могилой, пока им не принесут ужин.

– Верно, но души умерших тоже бывают голодны.

– Вы говорите с умершими?

Вот она, лазейка в жизнь девушки, почуял Камино.

– Да. Если хотите, могу даже вызвать дух вашего отца.

Так он и сделал. Взяв семейную куклу джайланкунг, призвал он дух Муалимина, старика-ветерана, и позволил ему говорить через себя. Теперь он стал Муалимином, говорил от его имени, его голосом, с его дочерью Фаридой. Девушка обрадовалась, снова услышав голос отца, словно ничего не случилось и они беседуют после ужина, прежде чем разойтись по своим комнатам. В тот вечер, покончив с едой, Фарида вновь говорила с отцом, будто смерти нет, пока не спохватилась наконец:

– Папа, но ты же умер!

– А ты не завидуй, – сказал отец, – придет и твой черед.

Разговор утомил ее, тем более после целого дня на кладбище, и Фарида заснула возле могилы. Камино сходил за одеялом, бережно, с нежностью влюбленного укрыл он девушку, а потом долго любовался ее лицом, которое то озарялось трепещущим на ветру огоньком светильника, то вновь погружалось во мрак. Укутав девушку получше и убедившись, что масла в светильнике хватит до утра, вернулся он в дом и лег в постель, но мысли о девушке не давали ему уснуть, и задремал он лишь под утро, когда сквозь листья плюмерий забрезжил рассвет.

В половине десятого его разбудил аромат пряных трав. Еще полусонный, выбрался он из постели и поплелся в дальнюю часть дома. Слегка затуманенным взором разглядел он, как девушка ставит на обеденный стол дымящуюся миску.

– Я приготовила тебе завтрак.

Он был поражен.

– Сперва искупайся, – велела Фарида, – или хотя бы лицо умой. Позавтракаем вместе.

Как зачарованный, в полусне, едва не забыв полотенце, зашел он в ванную и наскоро вымылся. Девушка поджидала его за столом. Рис еще не остыл. Рядом стояла миска супа с капустой, морковью и макаронами. Тут же на одной тарелке он увидел темпе [59] Темпе – ферментированный продукт из соевых бобов. , а на другой – ломтики летучей рыбы, обжаренные до хрустящей корочки.

– Я все нашла на кухне.

Камино кивнул. Происходящее казалось чудом – впервые за много лет с тех пор, как умерли его родители, сидел он за столом не один. Рядом с ним молодая женщина, в которую он вчера влюбился. Сердце его сильно билось, во время еды не решался он заглянуть девушке в лицо. Лишь изредка украдкой переглядывались они и улыбались робко, как два грешника, застигнутые врасплох. Они сидели друг против друга – точь-в-точь счастливые молодожены.

Небольшой помехой их любви стал хлопотливый день. Пятеро погибли в стычке – четверо коммунистов и один их противник, и всех Камино пришлось хоронить. Наверняка это только начало, знак неизбежного падения компартии – видно по числу погибших. Он выкопал пять могил: в одном углу кладбища четыре – для коммунистов, а пятую – в другом, где хоронили обычных людей. Пять похорон с безутешными родственниками и краткими речами партийных руководителей растянулись на полдня. Фарида все это время провела на могиле отца.

– Спорим, – сказал Камино девушке, когда, окончив работу, шел в дом мыться, – завтра еще десяток коммунистов привезут.

– Если станет их слишком много, – отозвалась Фарида, – хорони всех в братской могиле. Если на седьмой день будет девятьсот убитых коммунистов, столько могил тебе не выкопать.

– Надеюсь, дети у них поумней тебя, – заметил Камино. – А то придется банкет закатить, чтобы всех накормить.

– Можно сегодня к тебе в гости?

Камино, застигнутый врасплох, лишь кивнул. Фарида приготовила ужин, и они снова вызвали дух Муалимина, и Фарида опять славно поболтала с отцом. Говорили они до девяти вечера, а потом отправились спать. Камино лег в комнате, где жил с детства, а Фариду устроил в родительской спальне.

На другой день сбылись их предсказания – на рассвете привезли еще дюжину убитых коммунистов. На сей раз обошлось без речей, совсем плохи были дела. Поговаривали, что Д. Н. Айдит и партийное руководство казнены. Дюжину трупов без церемоний сгрузили на кладбище. Имен Камино не знал. И хотя он вырыл одну общую яму, день выдался тяжелый: в полдень все тот же военный грузовик привез еще восемь трупов, а ближе к вечеру – еще семь.